Книга Поклонник, страница 107 – Анна Джейн

– Начнем с тебя, Матвей. Слушай мои условия, торжественно объявляет Габриэль. – Две твои подружки. Две девушки, влюбленные в тебя. Две чистые души. Но в живых останется только одна. Если ты выбираешь Ангелину, то Яна умирает мучительно долго – я позабочусь об этом. Если Яну – то Ангелина умирает легко и быстро, будто засыпает и не просыпается. А, да, можете идти, – поворачивается к Константину и Стасу Габриэль.

Первый сухо кивает и уходит. Второй задерживается на мгновение, испуганно смотрит на нас и спешит прочь из сводчатой комнаты. Мне вдруг кажется, что в его глазах мелькнул отблеск света.

– Ты понял мои условия, Матвей? – спрашивает Габриэль своим обычным спокойным тоном. – Готов сделать выбор? Нет? Тогда я дам тебе десять минут. Хорошенько подумай насчет того, кто должен умереть. Дамы, хотите выпить? У меня есть потрясающие коктейли. Не хотите? Что ж, ваше право.

Эти десять минут пролетают, как одно мгновение. Габриэль ходит между нами, крутя в руках мою отрезанную косу, и разговаривает то ли сам с собой, то ли с ангелами на стенах. А когда звенит таймер, подходит к Матвею, который бледен так, что кажется, будто его присыпали снегом.

– Ты готов сделать выбор? – спрашивает любезным тоном Габриэль, снимая с него скотч снова.

Матвей молчит, на его влажном от пота лбу выступают вены. Яна и Алиса плачут.

– Ну же, говори. Кто умрет? Яна – медленно и мучительно или Ангелина – легко и быстро. Отвечай. Делай выбор, ты же всегда был таким решительным, друг мой. У тебя есть тринадцать секунд. Двенадцать, одиннадцать.

Он снова ходит между нами. И каждое его слово выстрел.

– Восемь, семь, шесть…

Я почему-то вспоминаю о маме – о своей, той, которая меня вырастила. Как же она без меня? Что с ней будет? Мама, прости. Я люблю тебя, даже если в нас течет разная кровь.

– Четыре, три, два…

Досчитать до одного Габриэль не успевает – появляется Константин. Его лицо хмуро. Он не похож на того вежливого водителя, теперь он кажется убийцей, жаждущим крови.

– Что такое? – с недовольством смотрит на него Габриэль.

– Вырубил Стаса, – коротко сообщает тот.

– И зачем?

– Он хотел позвонить в полицию.

– Не понял, – хмурится Габриэль, забыв про нас. – Успел?

– Нет. Я за ним приглядывал, как ты и просил.

– Тащи его сюда, – велит Габриэль, снова разъяряясь, – его перепады настроения просто поразительны.

– Сейчас. – Константин тотчас направляется к выходу.

Матвей провожает его мрачным взглядом. Сложно осознавать, что рядом всегда был предатель.

– Кстати, где Роза?

– Уехала. Ее машины нет.

– Хорошо, – бормочет Габриэль. – Ни к чему ей знать всю правду.

Он задумчиво смотрит на меня.

– Знаешь, вы с Розой похожи своей чувствительностью и ранимостью. Она мне ближе всех, но я никогда не рассказывал ей свою главную тайну – об охоте на людей. Ее еще немного нужно к этому подготовить. И возможно, она будет охотиться вместе со мной. Мы могли бы охотиться втроем, Лиля, – вновь называет меня старым именем Габриэль, – но ты, как всегда, все испортила. Дрянная девчонка. Теперь ты никогда не узнаешь, что это такое – вкус охоты и блаженство, которое разливается по телу после удачного ее завершения.

Мне снова становится противно. Скольких этот нелюдь убил? Сколько жизней забрал, возомнив себя демоном? Сколько разрушил семей?

– Дашу тоже убил ты? – спрашиваю я тихо.

– Да, конечно. Дашенька была моей натурщицей, – весело отвечает Габриэль. – Но она была слишком глупой и слишком опасной. Однажды она увидела меня вместе с Розой и решила, что Роза – это ты. А потом встретила тебя на той вечеринке вместе с Матвеем и решила, что ты мне изменяешь. Побежала докладывать мне. Я велел ей немедленно уходить – не хотел, чтобы из-за нее ты или Веселов узнали о существовании Розы. А потом я просто загнал ее в лесу и убил. Жаль, пришлось закопать – она была прекрасной натурщицей, и живой, и мертвой. Смогла бы попозировать, пополнить мою коллекцию «Спящих». Да, это девушки, которые стали моей добычей. Их последний подарок миру. Кстати, – обращается Габриэль к Матвею, – друга твоего брата, который тоже увидел нас вместе, так и не нашли. Его я закопал лучше.

Габриэль снова смеется и заклеивает нам рты.

Константин приводит Стаса. Тот, кто еще недавно был надзирателем, становится жертвой – он связан и с трудом переставляет ноги. Его голова разбита в кровь, и тонкая струйка течет по виску на футболку. Солнца в нем больше нет, а может быть, никогда и не было.

Константин усаживает Стаса в железное кресло и привязывает к нему. Пистолет Матвея, отобранный Стасом, теперь у него. Габриэль подходит к связанному дергающемуся парню – к своей новой игрушке.

– И зачем ты это сделал? – наклоняясь, спрашивает он строго, словно отец – маленького сына.

Стас затравленно на него смотрит и видит в глазах Габриэля нечто такое, что его пугает.

– Я… Я не думал, что ты так далеко зайдешь! кричит он в истерике. – Я думал, мы просто их попугаем! Я не подписывался на убийства!

– Но ты ведь один из даймонов, – печально говорит Габриэль. – Ты играл с жизнями. Голосовал, делал ставки. Что же теперь случилось? Что изменилось, друг мой?

– Одно дело – наблюдать, другое – участвовать самому, – усмехается Константин. – Многие не любят мараться. Трусы.

– Ты прав, к сожалению, ты бесконечно прав, вздыхает Габриэль. – Что ж, Стас, раз ты так этого боишься, то я просто обязан буду излечить тебя от страха. Приведи ее, – не поворачиваясь к Константину, говорит он.

Тот кивает. Я понимаю, что нам дана отсрочка сейчас начнется другая игра.

В комнате со сводчатыми стенами появляется еще одна девушка. Я сразу узнаю ее – когда-то я рисовала ее портрет. Это Элла, та, которую Стас, обманывая меня, называл своей сестрой, но которая на самом деле его подруга.

Видя связанную Эллу, которая, похоже, в шоковом состоянии, Стас кричит, и я понимаю, что она действительно ему дорога – в его крике безмерно много боли и страха. Стас просит прощения, уговаривает Габриэля отпустить Эллу, клянется, что сделает все, что он захочет, но Габриэль будто не слышит его диких криков. Он что-то говорит Константину, и тот хватает Алису.

Ее ставят рядом с Эллой напротив плачущего Стаса. Их лица кажутся неживыми, будто восковыми, словно обоих поцеловала в щеки смерть, проходившая мимо.

– Итак, даймон. Сегодня твой внеочередной лимб, – торжественно объявляет Габриэль. – Ты должен сделать правильный выбор. Одна из них умрет от твоей руки, другая останется жива.

– Я убью ее, убью, – обещает Стас чужим голосом, глядя на Алису. – Только оставь Эллу в живых.

– Может быть, может быть, – шепчет Габриэль. – Константин, позволим?