Онлайн книга «Чаролом»
|
– Намекаешь на сверхъестественные ощущения собственной демонической природы и груз прошлых жизней? Да нет, ничего такого. Хотя… Ладно, было какое-то предчувствие надвигающейся судьбы, что ли. – Леа, – он вдруг запнулся. – Ты что, выросла? – Ага. Неважно. Потом объясню. – Ты опять что-то от меня скрываешь, как в деле с контрабандой богов? – Ничего подобного. Ты в курсе всего. Никодимус перевёл взгляд на жену в небе. Леандра закрыла глаза. – Пап, что до тетродотоксина… Молчание. – Я сделала это потому… короче, чтобы не пришлось убивать тебя по-настоящему. Никодимус продолжал внимательно следить за полётом дракона. – Отравив тебя, я совершенно ясно почувствовала, что моя судьба предопределена. Что развязка приближается, и мне её не избежать. Я считала, это мой единственный шанс не убивать тебя… или маму. Может быть, так оно и было. Он обернулся к Леандре. Морской бриз разметал его волосы цвета воронова крыла, в которых уже поблёскивало серебро. – Ты меня не обманываешь? – Нет. И я прошу у тебя прощения, – решительно закончила она, хотя внутри у неё образовалась пустота. Леандра подумала об антилюбовном заклинании и о том, что сказала бы в том случае, если бы его не было. Уголком глаза она заметила Дрюна, переступившего с ноги на ногу. Наверняка опять придумывает доводы в пользу снятия заклинания. – С самого детства гадаю, Зимородок я или Буревестник, – сказал Никодимус, отворачиваясь. – Что же, теперь ответ нашёлся. – Я бы предпочла попить чаю в компании разрушителя цивилизации. Спасители, насколько я понимаю, дрянные собеседники. – Может статься, мир не так чёрно-бел, как ты себе представляешь, – усмехнулся он. – Может, и Альцион уже не спаситель человечества, и Буревестник – не его палач. – Хм, временами ты сам тот ещё собеседник. – Леа, я серьёзно. Ты, я, твоя мать, мы не поборники хаоса. Мы поборники сосуществования богов и людей. Поборники Лиги. – Ты и мама – возможно. – А ты разве нет? – он обратил на неё пронзительно-зелёные глаза. – Я не вижу никакой разницы между Лигой и Империей. Первая травит слабых и убогих неодемонов, вторая – науськивает чарословов на богов. – Империя занимается не только этим. Знаешь, что происходит в её землях с магически неграмотными? Они, конечно, ещё не рабы, но к тому всё идёт. Законы империи служат чарословам оправданием для угнетения невежд. – Ты говоришь как проповедник культа Тримурил. – А разве не ясно, почему? Неужели ты не понимаешь, я должен… – Оправдать моё существование? – Да. Леандра уже открыла рот, чтобы огрызнуться, но тут на неё накатили сомнения. Она потёрла лоб рукой. – В глубине души, – продолжил отец, – тебе прекрасно известно, что никакой ты не демон. Может быть, в тебе есть демонический язык, но… ты не демон. – Нет, мне это неизвестно, – Леандра крепко прижала кулак ко лбу и поморщилась. – Если мне что-нибудь и известно, так это то, что я понятия не имею, кто я такая. Надежда на его лице увяла. – Ты просто хочешь верить. Верить, что какие бы силы меня не сотворили, в глубине души я – хорошая. – Да, я в это верю. – Даже после того, как я тебя отравила? – Особенно после того, как ты меня отравила. Леандра кивнула. Чем больше отец страдал от её дел, тем сильнее ему хотелось, чтобы в его страданиях был смысл. – Пока у нас нет ничего определённого, – Никодимус не сводил с неё глаз. – Лишь слова, сказанные чудовищем. Саванный Скиталец мог и солгать. В конце концов, мир действительно может оказаться не чёрно-белым, а цивилизация богов и людей даже более человечной, чем собственно человеческая, как бы странно это не звучало. – Ты думаешь о том, как нам обелить… всё это? – Леа, я хорошо тебя знаю. Ты не Лос. Я могу понять причины твоих поступков. Твой отказ принимать даже мелкие пороки общества доказывает, что ты – хороший человек. Ты стараешься быть справедливой. – Самые кошмарные ужасы в истории совершены из стремления поступать по справедливости. – Предупрежден – значит вооружён. Значит, ты будешь избегать подобного. – А если ты ошибаешься? – Леандра уже не в силах была скрыть раздражение. – Что если я действительно воплощение зла? – Тогда нам с твоей матерью придётся расстараться и убить тебя, причём более качественно, нежели ты пыталась убить нас. – Ясно, – рассмеялась Леандра. – Ну а как мы объясним моё существование остальным? – Будем поддерживать тех, кто проповедует мир и гармонию между людьми и богами. Объявим Вивиан Буревестником, вознамерившимся разрушить цивилизацию, выхолостив язык и уничтожив богов. – А как быть с самим Лосом Возрождённым? То бишь со мной? – Сплетни, не стоящие внимания. Да, ты – дочь драконицы. Но это не мешает тебе защищать людей от неодемонов и красть богов у имперцев. – Думаешь, сработает? Никодимус осторожно отпустил перила и медленно повернулся к Леандре. – Более или менее. Хотя слухи о Лосе… – Сколько союзников тут же отрекутся от нас? – Немногие, если мы быстро отобьёмся от Вивиан. Однако если ситуация осложнится или война затянется… – Поползут шепотки, которыми можно будет оправдать отступничество от Лиги? – Вот именно. Как ты сама считаешь, чего нам следует опасаться прежде всего? – Большинство моих последователей убито на Скважине, – Леандра вздохнула. – А одного из богов, в чьей верности я усомнилась, больше нет. – Ты про акулу? – На него оказали давление, заставив предать наше дело. В итоге всё закончилось деконструкцией. Давай обсудим это позже? – То есть ты его убила? – У меня не было выбора. – Почему? – Потому что моя дорогая матушка взяла в заложники его сына. И я, и сам Холокаи понимали, что отныне он будет послушным орудием в её руках. Или ты считаешь, она бы отпустила мальчишку? Когда до Холокаи это дошло, он сам попёр на меня. Акула, она акула и есть. Знал же, что я его прикончу, но всё равно напал. – Лоло? – спросил Никодимус после паузы. Леандра кивнула и с гневом посмотрела в сторону матери. Неторопливые круги парящей драконицы напомнили ей, как та вилась над «Императрицей», уворачиваясь от молний, лишь бы спасти дочь. К её гневу добавилось раскаяние. Хуже всего, что вместо любви, которая могла бы смягчить эмоции, в душе была пустота. Леандру охватило отчаяние. |