Онлайн книга «Чаролом»
|
– Беру свои слова обратно. Дело не просто нечисто. Я чую теперь настоящую беду. Через четверть часа прибыли в лечебницу. Павильон был переполнен пострадавшими во время атаки. Никодимуса уже поджидали трое стражников и пожилой целитель – магистр Саруна, декан лечебницы. – Простите, милорд хранитель, что встречаю вас в одиночестве. Все лекари заняты. – Разумеется, магистр, – ответил Никодимус. – Как там наш пациент? – Ему лучше. Мы держим его связанным и под цензурой, как приказала ваша супруга. Никто к нему не прикасался. Несколько часов назад он очнулся, но, по-моему, хм-м, повредился в уме. – Что значит повредился в уме? – Несёт какую-то тарабарщину. – Рифмованную и бесконечно повторяя одни и те же слова? – Никодимус поморщился. – Именно так. – В таком случае, его разум вовсе не повредился. Он всего лишь вернулся к своему изначальному состоянию. Отведите нас в его палату. Декан поклонился. Миновав лабиринт коридоров, они вошли в небольшую комнатку, освещённую голубым текстуальным светом двух гидромантских фиалов. Посредине стояла единственная койка, на которой лежал смертельно бледный Саванный Скиталец. Его тонкие конечности были прикручены к раме текстуальными путами, а для надёжности ещё и цепями. Казалось, дракон спал, но когда Никодимус и Леандра остановились в изножье койки, он разразился каркающим смехом: – Нико-никоко, отупение в конце творения… Никоко… Он снова засмеялся. – Благодарю вас, магистр. А теперь оставьте нас с ним наедине. Тебя это тоже касается, Дория. Подожди в коридоре, нам может понадобиться твоя помощь. Декан и Дория вышли. Саванный Скиталец продолжал хихикать и кудахтать своё «никоко». – Раньше он был другим, – прошептала Леандра. – Куда более… грозным. – Ибо нет больше алмаза разума, – простонал дракон. – Нет больше, нет разумного и алмазного. Вернулся мой плодовитый, грязный ум, вернулся ни с чем, – он широко распахнул ярко-зелёные глаза и уставился на Никодимуса. – А, сродничек-хороводничек, вот мы и встретились. Оба мы – отупение в конце творения. На лице Никодимуса не дрогнул ни один мускул, в уголках рта Леандры залегли складки. – О, Никоко, знаю, знаю, зачем ты пришёл. Ведь меня больше нет. Свободный и грязный мой разум снова со мной, но кроме него – нет никого, нет ничего. Череда навсегда, и голод, да… А его больше нет, он ушёл в никуда, и осталось лишь отупение в конце творения. – Джеймс Берр, – медленно проговорил Никодимус. Старик съёжился и резко отвернулся. – Нет, нет, Никоко! Нет-нет-нет… – Слова захлебнулись в хриплом кашле, каждый вздох сопровождался конвульсиями, пока, наконец, голова Скитальца бессильно не упала на подушку. – Джеймс, что произошло в гавани? – спросил Никодимус. Древнее чудовище не шевелилось. Никодимус повторил вопрос, и дракон оскалил жёлтые зубы. – Это всё наша сродница! Её рук дело! Её железного разума! – выкрикнул он и обмяк. – О ком ты? О нашей родственнице, да? О Вивиан? – Да-да-да! Она сделала это со мной и со всеми вами. – Что сделала? – Познала алмазный строй моего разума и наваждения, что я ткал. Дым и пустоту, в которых каждый свой кошмар искал. Увидев, как я меняю умы других, калёным железом слов выжгла дракона из мыслей моих. Убила во мне дракона моего, освободив тем самым меня самого. – То есть ты больше не сможешь стать чёрным драконом? – уточнила Леандра. Старик замолчал и медленно перевёл взгляд на неё. Потом сразу завыл и захохотал, в его хохоте веселье перемежалось с ужасом. – А, это ты, – сказал он Леандре, – душная мешанина душ, закрутившая нас вокруг себя. Закрутила меня, отца своего, свою тётку. Жизнь тебя кружит, душа наши души, но я больше не раб, не раб тебе. Никодимус с удовольствием отметил, что Леандра никак не отреагировала на ахинею Саванного Скитальца. – Так ты сможешь вновь стать чёрным драконом? – переспросила она, не сводя глаз со старика. Какое-то время тот молчал, потом зловеще ухмыльнулся. – О, нееет! Нет-нет-нет, великая душа, великий Лос, диамантовый демон, я не могу. Я больше не чарослов, не чародей. Она выжгла из меня всю магию, – и он вновь зашёлся воющим хохотом. – Вивиан наложила на него вечную цензуру? – Леандра посмотрела на отца. – Да, да! – завопил Саванный Скиталец, прежде чем Никодимус успел открыть рот. – Она раскинула свои заклинания-прятки, которые делают её флот невидимым. Раскинула – и повернула мои наваждения против меня самого. И я заглянул в собственный дым. Как я сам подчинял другие умы, так и мой ум был подчинён. Она выкинула противудраконье коленце, забрала мою драконность… – Вивиан способна уничтожить дракона? – Да-да-да, великая душа-трясина. С помощью изумруда, вот как она это делает. Догадываешься, кто будет следующим? – старик хитро посмотрел на Леандру. – Кто, кто будет следующим? Мать с алмазным умом. В иных случаях – просто мать. На неё тоже найдётся противудраконья управа. – Что?! – в голосе Леандры прозвучала редкая нотка искреннего изумления. – Франческа? – От неё не оставят ничего, – пролаял Саванный Скиталец. – Как не оставили ничего от меня. Без слов я зачахну. Увидев замешательство в глазах дочери, Никодимус пояснил: – Он больше не чарослов и скоро умрёт. – Да-да, Никоко, – просипел Саванный Скиталец. – Я видел тебя во сне. В долгом, долгом сне… Мы оба увязли в гнили, увязли в гнили и гнили. Ходим по кругу этой жизни, последняя она или будет ещё? Ходим, ходим вокруг неё, – он ткнул пальцем в Леандру. Та разглядывала потолок с таким видом, словно её мысли были далеко отсюда. – Джеймс Берр, – сказал Никодимус и стал ждать, когда чудовище изволит обратить на него внимание. – Мне нужны ясные и чёткие ответы. Способен ты опять превратиться в чёрного дракона? Способен нас защитить? – О, нет, старинушка Нико. – Что ещё ты можешь сообщить нам о Лосе и Древнем континенте? – Ни-че-го, Никоко, – Саванный Скиталец захихикал. – Тебе больше не надо решать никаких решений? И оставлять меня в живых, да? Прошлый раз ты упустил хороший шанс. Никодимус постарался не выказать своё удивление тому, что Саванный Скиталец знает о цели их прихода. Если они с Леандрой посчитают, что он слишком опасен, то убьют его прежде, чем город утратит душу, воспользовавшись чудовищем для спасения жизни. Но сейчас… Он кивнул. – Да, я ошибся, сохранив тебе жизнь той ночью в саванне. – С-с-сделай это быс-с-стро, – прошипел Берр. |