Книга Чаролом, страница 62 – Блейк Чарлтон

Склонив голову набок, богиня уставилась на него.

– Ещё один тур? Отлично. Во что играем?

– Возьми меня за руки.

Тримурил замешкалась, её улыбка перекосилась. На миг Никодимусу показалось, что она откажется или примется задавать уточняющие вопросы, и то, и другое было бы уже маленькой победой. Однако богиня протянула среднюю пару рук и положила ладони поверх ладоней Никодимуса.

Он сжал пальцы Тримурил и направил в них какографический импульс, ломающий богозаклинание в её руках. Никодимус рисковал: если богиня решит, что это нападение, на него обрушится сонмище разгневанных божеств. Тримурил только сделала шаг назад, её движения вновь сделались текучими. Он посмотрел ей в лицо, надеясь увидеть оторопь или гнев, но оно оставалось безмятежным.

Средние руки богини, отделённые от основного богозаклинания, застыли.

– То есть я должна заколдовать свои руки? – пропищал паучий голос. – В этом и состоит вызов?

Не медля ни секунды, богиня свела вместе нижнюю и верхнюю пару рук, лёгкими движениями похлопав в ладоши. По щекам Никодимуса разлился жар, нижняя пара рук Тримурил замерла так же, как и средняя.

Никодимус стоял, словно палку проглотил. Он опять проиграл. Толпа позади одобрительно зашепталась, похоже, рассудив по выражению его лица или позе, что бал правит богиня.

– Ну, что? Сыграем ещё раз?

Никодимус вперил взгляд в Тримурил, которую уже ненавидел. За последние тридцать лет он ни разу не встречал неодемона, способного ему противостоять. Правда, всё это были молодые божки. У Тримурил же имелось в сотни раз больше верующих и опыта, чем у самого могучего неодемона, которого ему доводилось побеждать. И зачем только он согласился на это абсурдное состязание?

Тримурил отвесила ему очередной рваный поклон.

От отчаяния Никодимус начал пристальнее приглядываться к её неровным движениям. Мало того что она с необыкновенной лёгкостью его побеждала, она одновременно управляла целым пантеоном, проецируя себя в другие места Плавучего Города.

Внезапно в его голове забрезжила безумная идея. Он пытался победить в состязании, используя свои уникальные способности, а что если ему обратиться к чему-нибудь ординарному? Гнев растаял, Никодимус расслабился. Почувствовав перемену в его настроении, Тримурил смерила противника долгим взглядом.

– Так мы играем?

Он кивнул и опустился на колени. Пол был неприятно твёрдым, но Никодимус заставил себя сосредоточиться.

– Ещё одна игра, о которой ты мне ничего не скажешь заранее? – спросила Тримурил, чьи шесть рук уже двигались.

Она успела отредактировать все повреждения, причинённые ей какографией.

– Богиня, мой вызов совсем прост, – ответил Никодимус. – Я надеюсь, что ты не сможешь повторить простую последовательность моих движений.

– А, значит, это будет танец? – Тримурил кивнула и скопировала позу Никодимуса.

Он неторопливо поднял правую руку и вытянул её перед собой. Плавным движением богиня повторила, использовав нижнюю правую руку.

Никодимус медленно поднял левую руку. То же сделала и Тримурил. Он подавил внезапный приступ рефлексии. Неважно, что он делает, коль скоро у него всё получается. Пальцами левой руки прикоснулся к локтю правой, потом к запястью. Жест совершенно бессмысленный, но Тримурил исправно его повторила. Тогда Никодимус сделал то же самое правой рукой. Богиня воспроизвела.

Тишину тронного зала нарушила какая-то возня. Не обращая на неё внимания, Никодимус сделал ещё один ничего не значащий жест. И вновь Тримурил его скопировала. Однако её загадочная улыбка изменилась, в ней сквозила суровость.

Никодимус вытянул правую руку, на сей раз – ладонью вверх, и всё началось сначала. Тримурил повторяла точь-в-точь, однако паучий голосок зашипел в ухо Никодимусу:

– И сколько же продлится эта странная игра? Мой пантеон обеспокоен.

Никодимус молча продолжал совершать бессмысленные движения.

– Хранитель, – не отступала Праматерь-Паучиха, – у меня есть дела, которые я должна выполнять даже во время игры, ради всеобщего блага.

Никодимус сомневался, что эти слова Тримурил слышал кто-либо ещё.

– Если божественная Тримурил вынуждена уделить внимание своему пантеону, я смиренно соглашусь отменить игру.

Лицо Тримурил вытянулось, затем расслабилось. Она всё поняла и запрокинула голову в беззвучном смехе.

– Ха-ха-ха! – завизжал донельзя довольный паучий голосок. – Ха-ха-ха, я сражена! Как же это весело! – статуя на миг застыла, затем развернулась к зрителям. – Я уступила лорду Хранителю, – произнесла паучиха, видимо, не только ему на ухо, но и всем остальным, поскольку в зале зашумели. – Победив, лорд Хранитель имеет право просить меня о любой милости. Чего ты желаешь, Никодимус?

– Чтобы моя дочь получила возможность немедленно продолжить своё расследование в городе, а мы, хранители, вернуться в Шандралу и помогать ей.

– Да будет так, – кивнула Тримурил. – А теперь вернёмся к насущным вопросам, – она указала на помост.

Никодимус с богиней направились к трону. Занавеси подняли, свет залил зал. Франческа с Эллен перекинулись несколькими зелёными фразами. Леандра вроде бы пришла в себя, но сыпь покрывала уже и её переносицу.

– Зачем ты всё это затеяла? – сердито спросил Никодимус.

– Ради твоей дочери, разумеется, – ответила Праматерь-Паучиха.

– Но почему ты хочешь её удочерить? Не понимаю.

– Ах, мой друг, я вовсе не собираюсь никого удочерять. Однако невооружённым глазом видно, что она угодила в беду. Леандре требуется помощь. Надо извлечь её – а заодно и всех нас – из того, во что она влипла. Твоя дочь продемонстрировала, с какой неохотой она принимает помощь, вот я и устроила так, чтобы она почувствовала себя обязанной кому-то – тебе или мне, неважно – и согласилась на наше участие. Если бы я избавила Леандру от матери, она приняла бы помощь от меня. Однако теперь её спас ты, и она в долгу уже перед тобой.

Когда они дошли до помоста, Тримурил вспрыгнула на него и встала рядом с троном.

– А тебе не кажется, – ворчливо пробормотал Никодимус, возвращаясь на своё место, – что сначала можно было поговорить с Леандрой? Ну, или со мной?

– Можно было и поговорить, – небрежно ответила паучиха, – но это противоречит природе богинь-плутовок.

Опускаясь на колени, Никодимус заметил тревогу на лицах Дории, сэра Клода и Рори. Он помахал им рукой, надеясь, что жест вышел успокаивающим.

– А кроме того, – продолжал паучий голосок, – по-моему, сегодня мы с тобой оба кое-что узнали.

– Что именно?

– Её силу, конечно же, – шепнула Праматерь-Паучиха. – Кто бы мог подумать, что она в состоянии сломать любой текст, который я в неё брошу? Это вызывает некоторое беспокойство.