
Онлайн книга «Семь кругов Яда»
— Что? — встрепенулась я, открывая глаза и сонно глядя на умиротворенную комнату. — Спи давай, — заметили мне, укладывая мою голову себе на плечо. — Я кому-у-у сказа-а-ал… — Любовь покупается и продается, — прошептала я, тяжело вздыхая. — Ты хочешь сказать, что я — продажная? — Не-е-ет, Цвето-о-очек, ты просто аттракцио-о-он невиданной ще-е-едрости, благотвори-и-ительный фо-о-онд по защите приро-о-оды! — усмехнулся Эврард, зевнув. — Не поняла? — я тоже зевнула в ответ, а меня завернули в одеяло. Я никогда не отличалась любовью к дикой и домашней природе, беспощадно уничтожая комаров, тараканов и случайно залетевших мух. — Ко-о-озлов лю-ю-юбишь и защища-а-аешь. Так ма-а-ало того, спаса-а-аешь их от вымира-а-ания. Как, собственно, делает большинство же-е-енщин, — с моего лица скинули прядь волос. — Е-е-если бы не вы-ы-ы, то они-и-и вымерли бы-ы-ы. А тут вы-ы-ы, сердобольненькие, нахо-о-одите их, обогрева-а-аете, обсти-и-ирываете, ко-о-ормите, рабо-о-отаете на двух рабо-о-отах, чтобы козлы не вымерли с голоду. А козлы вас не лю-ю-юбят. Они умеют бле-е-еять три сло-о-ова: «Я тебя люблю», любя-я-ят капу-у-усту, которую вы им прино-о-осите, и вести себя как будто ве-е-есь мир им до-о-олжен. А сегодня-я-я ты наста-а-авила ему рога-а-а… И все встало на свои места-а-а. Можешь сме-е-ело называть его козло-о-ом. Разреша-а-аю. — Прекрати, — настроение испортилось, а совесть, которая пыталась меня укусить в этот момент, сплюнула и подавилась, пытаясь счистить с языка плесневелый налет настроения. — Ты подари-и-ила одному козлу-у-у любо-о-овь беспла-а-атно, по акции-и-и. Продала за три-и-и слова-моне-е-етки, — вздохнул Эврард, обнимая так, словно я вот-вот сбегу. — Я понима-а-аю, что тебе не нра-а-авится слово-о-о «цена-а-а», но за любовь либо пла-а-атят, либо распла-а-ачиваются. Лю-ю-юбовь — это иллюзия, игра, в которой постоянно поднима-а-аются ставки. И, как в любо-о-ой игре, находится тот, кто умеет блефова-а-ать. Пока мне это рассказывали, поглаживая по спине, я лежала и думала о том, что нашла в муже кроме трех вовремя сказанных слов: «Я тебя люблю!» Я заботилась о нем, относилась с пониманием к его неудачам и безответственности, дарила нежность, внимание, участие. Но ни разу не получила ничего взамен кроме трех слов, которые со временем превратились в затычку в любой проблеме. Стоило мне только повысить на него голос, как раздавалось волшебное заклинание: «Я тебя люблю! Ну чего ты злишься?» Стоило мне попытаться в порыве здравого смысла вышвырнуть его из дома, как снова слышалось: «Я тебя люблю! Я без тебя пропаду!» И теперь я понимаю, что, если вытащить эти слова-затычку из ванны любви, которую я бережно наполняла долгие годы, не останется ничего. — Ты то-о-оже купи-и-ила меня-я-я, — послышался голос, пока я заглядывала в зловонную канализацию обид и проблем. — Это сде-е-елка. Поэтому я сейчас лежу и выбира-а-аю три слова, которые собира-а-аюсь сказа-а-ать тебе у-у-утром… — Может, подбираешь? — мрачно заметила я, понимая, что, скорее всего, это будет что-то далекое от оптимизма. — Подбира-а-ают с по-о-ола, — усмехнулся Эврард. — Обычно подбира-а-ают с пола слова типа: «Я тебя люблю-ю-ю!» Но ты их не услы-ы-ышишь. Ну все, приехали. А нам еще вместе работать. Какой кошмар. Я попыталась отвернуться и отползти по мере возможностей дивана. — Иди ты на?.. — предположила я, понимая, что утро, которое началось с этих слов, никто не назовет добрым. — Я поду-у-умаю. Куда-а-а ползе-е-ет мой Цвето-о-очек? — оживился Эврард, когда я пыталась отодвинуться. — Эврард, ты… Как бы тебе так помягче сказать? Хм… редкостное удобрение, — шмыгнула носом я. — Если челове-е-ека постоянно хвалить, ничего хоро-о-ошего не выйдет, — меня поймали и снова прижали к себе, несмотря на мои вялые протесты. Он накрыл нас одеялом. — Во-о-от, я о тебе позабо-о-отился, — миролюбиво заметил Эврард. — Ага, и о себе тоже! — согласилась я, понимая, что это не та ситуация, когда я по-королевски развалилась на кровати, отжав все удобства, включая подушку и одеяло, оставив одного «зяблика» сиротливо ютиться в углу. — Согла-а-асен, — усмехнулся Эврард. — Никто же меня не укро-о-оет… — Разве что только ма-а-атом, — передразнила я, потершись о его грудь. — Знаешь, Эврард, несчастными людьми и влюбленными женщинами очень легко управлять… — Спи-и-и, несчастная влюбленная же-е-енщина, — меня накрыли одеялом с головой. — Что-то не вижу, чтобы ты поддава-а-алась на манипуля-я-яции. Я тут манипули-и-ирую, манипули-и-ирую, а ты не поддае-е-ешься. — Я тебя слегка недолюбливаю, — надула губы я, снова попытавшись отвернуться. Одеяло приоткрылось, на меня посмотрели нехорошим взглядом. — Бессо-о-овестный Цвето-о-очек! — меня поцеловали в лоб, снова накрывая одеялом. — Я тебя-я-я то-о-оже… * * * Утро наступило на одеяло, поэтому оно сползло, вызывая у меня недовольное бухтение в подушку. В качестве борьбы с возражениями был использован легкий шлепок по выпирающей сонной части тела. Одеяло мне так и не вернули, оставив прозябать до момента окончательного пробуждения. — И где мои три слова? — зевнула я, протирая глаза. Солнечные лучи заставляли щуриться, а бессонная ночь — зевать. — У Цвето-о-очка нет со-о-овести! — услышала я, глядя, как на столе появилась тарелка. — Неправда, там не три слова. Там есть еще и предлог! — запротестовала я, глядя на завтрак в элитном ресторане «Это я-я-я своими золоты-ы-ыми…». — Ты права-а-а, это всего лишь предло-о-ог, — сладко улыбнулись мне, когда я неловко натягивала платье. Сначала я его надела шиворот-навыворот, потом запуталась в застежках. — Чтобы не было спле-е-етен, ты пониже-е-ена в до-о-олжности! Поздравля-я-яю! — Чего? — удивилась я, ничего не понимая. — Что значит понижена? — Вот такой пердюмонокль! — пожал плечами Эврард, мило улыбаясь. — Чтобы дру-у-угим непова-а-адно бы-ы-ыло! А то как пова-а-адятся, так хоть отбива-а-айся… А Цвето-о-очек ревни-и-ивый… Что-то я не видела в нашем коллективе желающих повторить мой подвиг, а сама мысль о том, что попытки наладить отношения с руководством уже поступали, меня слегка озадачивала. Понимаю, что коллектив сугубо мужской, поэтому свадьбы у нас бывают редко, а на моей памяти не было еще ни одной, но не настолько же! — Поверь мне, — ядовито ответила я, даря в ответ на милую улыбку не менее милую улыбку. — Я не ревнива. Так что, если увижу сидящего у тебя на коленях огромного потного мужика, ничуть не обижусь… — А вдру-у-уг за мной о-о-очередь стро-о-оится? — брови Эврарда взлетели вверх, а взгляд устремился к закрытой двери. Он продолжал коварно улыбаться. — И прямо сейча-а-ас, о неревни-и-ивый Цвето-о-очек, сюда зайдет де-е-евушка мечты-ы-ы… В дверь постучали, превращая меня в мастера спорта по застегиванию пуговиц и приведению в порядок юбки. |