Онлайн книга «Как до Жирафа… »
Мы раскланялись, и я увидел краем глаза другой, весьма опасный своей глупостью «сюрприз». Лана шла в нашу сторону. Эффектная и хищная, с многообещающей улыбкой, и я напрягся, уже наученный горьким опытом, ведь «всё острое со временем теряет остроту, и только тупость становится ещё тупее… [7]» – Ну, здравствуй, Андрюша, – томно проговорила Лана. Благо не стала лезть целоваться, знает, что я могу быть не очень-то вежливым. – Привет-привет, – сдержанно ответил я. – Здравствуйте, – сказала Катя. Лана смерила её уничижительным взглядом и снова посмотрела на меня со слащавой усмешкой: – А ты не один сегодня? Решил поразвлечься? Сколько бы ни было у тебя пассий, ты же знаешь, что я… Не успел я разинуть рта, как Катерина выпалила, заливаясь краской: – Я не пассия. Я на работе! Лана засияла зверской радостью, как кошка, которой зазевавшаяся мышка, пробегая по дому, случайно наступила на лапу: – Потрясающая честность, и как правильно – всё называть своими словами. И почём нынче эскорт? Катюша растерянно взглянула на неё, на меня, не готовая к хэйтерским атакам. И вдруг я понял, какой я болван: пригласил бы по-нормальному, можно было бы Лане рот заткнуть, сказав, что она – моя девушка. И Лана покатилась бы колбаской, получив своё. А так… представляю, как всё это будет выглядеть в глазах моей ромашки, если я скажу, что насчёт работы пошутил. Я сузил глаза от злости, готовый Лану придушить: – За языком следи! Не все прожигают жизнь ради развлечений! Я здесь тоже по работе. Бауфф – наш поставщик. И это моя переводчица! – Стоило сказать что-то покрепче, но вдруг не захотелось при Катерине засорять грязью слова. Я подхватил под локоть свою прекрасную ромашку и развернул в другую сторону: – Пойдёмте, Катерина. Лана не успокоилась, ехидно заявила нам в спину: – Ну, конечно, русский же тебе не родной. Мы отошли на несколько шагов вглубь зала, перед глазами пиджачной стеной встал гамадрил. – Здравствуйте, Катя! Рад вас видеть здесь! – Здравствуйте, – она отчего-то перестала ему улыбаться. – Знакомьтесь, это мой руководитель. Зам. директора компании «Жираф», Андрей Викторович Гринальди. – Денис Павлович Давыдов, «Сибирская нефть и газ». Пришлось пожать ему руку. И улыбнуться так, чтобы понял: вали отсюда, к нефти, газу и подальше и не смотри так на мою Катерину. – Приятно, очень, – неискренне сказал я и продолжил псевдоверсию: – Извините, мы должны идти. Дела… – Конечно, – ответил тот и воссиял на робких взмах Катерининых ресниц. – Не пропустите завтра китайский. – Обязательно, – ответила она, и я развернул её подальше от этих «мин». Чёрт, нигде расслабиться не дадут! Катерина что-то вообще напряглась и на тучку стала похожа. Её не портило, но очень хотелось исправить положение. Я быстро разыскал глазами круглый столик на двоих с табличкой «Жираф», отодвинул перед Катериной стул и сказал: – Прошу. Извините за инцидент. Моя бывшая жена никогда не отличалась умом и сообразительностью. Яд не сцеживает, хотя ей это прописано. Катя вскинула на меня свои потрясающие глаза и кивнула, сразу простив: – Да ничего. С бывшими всякое бывает… Я сел напротив. Какая же она была красивая! И обезоруживающе нежная! Эти локоны, плавно спускающиеся на бело-розовое ухо, шея, плавная линия подбородка, пальцы, легшие на стол, словно на клавиши фортепиано. – А у вас тоже есть бывшие? – удивился я. Катя чуть пожала плечом и без обиняков ответила: – Да. Я в разводе. И покраснела, словно ляпнула что-то пошлое. А я готов был расцеловать её за это умение краснеть, непривычное для столь красивой девушки. Она даже в своих жутких лапсердаках на работе красивая, хоть и притворяется серенькой. Зачем? Не понятно. Мне всегда казалось, что таких на самом деле не бывает. Их только в кино показывают в качестве гротеска или контраста для бойких главных героинь. А тут вдруг нате, случайность вроде, может, и не заметил бы, а теперь глаз не оторвать. И потрогать хочется. Нет, ей не шла эта красная вызывающая помада! Точнее, шла, но без неё было лучше. Такие чувственные губы покрывать краской – преступление, это для Лан и прочих Чебурашек. – Если не секрет, вы давно развелись? – спросил я. Губы поговорили, так и дразня желанием попробовать их на вкус. – Больше двух лет. – Он – идиот, – вырвалось у меня. Изумлённый взгляд глубоких глаз. И вдруг благодарная улыбка. – Спасибо… – Но Катерина мгновенно вспомнила об официозе и спросила: – Что же мы будем делать, если ваш партнёр так и не придёт? Получается, мы пришли сюда зря? – Мы в любом случае уже тут не зря. Бауфф нас видел, прочие тоже. В светской хронике засветимся, мы одни из их основных поставщиков в регионе. Тут главное – имидж! Вы же знаете, что ручки Бауффа считаются самыми элитными и цену держат в основном на апломбе. Для того, чтобы поддерживать ВИП-марку и не терять уровень, они и придумывают подобные мероприятия в больших городах с развитым бизнесом. Иначе кто бы тратился на обычную ручку с каплей золота? – Позвольте не согласиться, – сказала Катя, оттаивая всё больше. – Я пробовала писать их ручкой. Очень удобная, пальцы не устают. И, говорят, чернила не кончаются больше года. – И всё-таки это просто ручка, – улыбнулся я. – Тот же Паркер, Уотерман или Пьер Кардэн не хуже. – Возможно. Не буду с вами спорить, – Катя обвела вокруг себя взглядом, в нём появилась мечтательность: – Тут красиво. Официант поставил на скатерть трёхэтажную вазу с крошечными канапе, корзиночки с икрой, крабами и прочим баловством. Разлил нам шампанское в бокалы на высоких ножках. Пузырьки заиграли в светло-жёлтой жидкости, устремились вверх – пополнить ряды ничего не значащей, но такой важной из себя пены. – Я рад, что вам нравится, – ответил я. – А что вам нравится ещё? Катя удивлённо глянула на меня, словно мне не положено было задавать подобные вопросы по каким-то ей придуманным правилам игры. Но тут были мои правила. Я вообще считаю, что всё в жизни игра. Потому предпочитаю делать ставки первым и вести лидирующую партию, чтобы побеждать. И я сказал с улыбкой: – Не сидеть же нам молча. Тем более, что я очень хочу узнать о моей сотруднице больше. Так что вам нравится, Катерина? Она взяла тонкими пальцами бокал, чуть склонила голову. А я поймал себя на том, что мне нравится за нею наблюдать, ловить изящные движения, следить за тенями её мыслей, пролетающими в глазах, губах и на скулах. Если бы меня попросили назвать её одним словом, я бы сказал: прозрачная. Нет, не такая, что всё видно, как на ладони; а будто тонкая вуаль, которая колышется на ветру, щекочет нос и скрывает за собой то, чего никак не рассмотришь, но очень хочется разглядеть. Во что бы то ни стало! |