Книга Слуга Империи, страница 89 – Дженни Вуртс, Раймонд Фейст

Он обменялся с Марой несколькими словами. Один лишь Кевин находился достаточно близко, чтобы обратить на это внимание.

Когда вся процессия оказалась внутри стен резиденции, ворота были закрыты и заперты на засов.

Кевин подал Маре руку и, помогая ей подняться с подушек, заметил, что она с трудом заставляет себя сохранять показное спокойствие.

— Какая у нас беда? — спросил он. — Аракаси принес плохие новости?

Мара метнула на него предостерегающий взгляд.

— Не здесь, — тихо проговорила она, делая вид, что рассматривает крошечный декоративный садик, и сразу обратилась к управляющему:

— В доме как будто порядок, Джайкен.

Кевину не пришлось долго гадать о причинах скрытности хозяйки. Из замешательства его вывел Аракаси, чуть заметным кивком указав на выступающие галереи дома, расположенного напротив, по другую сторону улицы. Там, в тени, могли скрываться соглядатаи, и мидкемиец вспомнил, что в этом мире следует опасаться зорких шпионов, обученных искусству читать по губам.

Заняв подобающее место — на шаг позади госпожи, — он проследовал за ней в дом.

В зале пахло мебельным воском и пряностями. Везде, куда ни падал взгляд Кевина, он видел образчики старинной обстановки, любовно отполированные поколениями слуг. Резиденция в Кентосани была более старой, чем городской дом в Сулан-Ку. Большинство стенных панелей со стороны улицы были затянуты узорным шелком; противоположная стена открывалась во внутренний двор, затененный кронами вековых деревьев. Винтовые лесенки вели через высокие потолки на второй этаж; резьба на их перилах изображала мифических животных. Первый этаж был возведен из камня, а стены трех верхних этажей состояли из деревянных рам, затянутых тканью. Кевин оглядывался по сторонам с неподдельным изумлением: ничего подобного он не видел ни по ту, ни по эту сторону космического коридора. Хотя по сравнению с господским домом в усадьбе Акомы здешняя резиденция могла показаться маленькой, однако размерами она не уступала любому постоялому двору в его родном Королевстве. Благодаря тщательно продуманным формам массивных балок и опор помещения резиденции казались просторными и полными воздуха.

Многочисленные горшки с цветами теснились на балконах, выходящих во внутренний сад с фонтаном и крошечными водоемами, где резвились пестрые рыбки. Двое рабов отскребали мох с дорожек, выложенных каменными плитками, и сердитый садовник размахивал перед ними граблями.

Ни к кому определенному не обращаясь, Кевин пробормотал:

— Человек может к этому привыкнуть.

Толчок сзади вернул его к действительности. Обернувшись, он увидел у себя за спиной сердитую Накойю, которая еще не успела опустить свою прогулочную клюку.

— Твоя госпожа намерена принять ванну, варвар.

С некоторым запозданием Кевин обнаружил, что первый этаж внезапно опустел, а слуги помчались вверх по лестнице. Аракаси среди них, по-видимому, не было.

Получив еще один толчок клюкой, на этот раз по более чувствительному месту, Кевин ответил:

— Все в порядке, почтенная матушка. Я иду.

И с дерзкой улыбкой он поспешил туда, где требовалось его присутствие.

Мара была уже в своих личных покоях; несколько незнакомых девушек хлопотали, освобождая ее от одежд. Двое слуг наливали горячую воду из глиняных кувшинов в деревянную ванну. Когда Мара, уже полностью раздетая, встала на ноги, одна из служанок собрала волосы госпожи в узел и закрепила его на макушке; тем временем Кевин шагнул вперед и попробовал, не слишком ли горяча вода в ванне. И не слишком ли холодна.

Он кивнул, и слуги удалились. Мара отпустила горничных, а сама поднялась по небольшой приставной лесенке и грациозно шагнула в ванну. Она погрузилась в умиротворяющее тепло и закрыла глаза, а Кевин начал намыливать ей щеки.

Тихо-тихо она сказала:

— Как это чудесно…

Но он видел, что тревога и озабоченность не покинули ее.

— Так что же сказал Аракаси? — спросил Кевин, мягко массируя лицо возлюбленной и смывая с него дорожную грязь. Он положил руки ей на плечи, когда она наклонилась, чтобы ополоснуть лицо от пены.

Мара вздохнула и сдула капельки с собственного носа:

— На сегодня назначено собрание клана, а решение об этом было принято вчера. Кто-то позаботился так все подгадать, чтобы я не получила уведомление. Вот увидишь, сегодня, на ночь глядя, явится с извинениями гонец, «только что вернувшийся из Акомы», и пустится в объяснения, как все неудачно сложилось.

Кевин возобновил прерванный ритуал омовения, массируя шею и затылок Мары, но не дождался никаких проявлений удовольствия. Он догадывался, что сейчас она вспоминает давний визит Джиро из Анасати. В тот раз ее хитроумный деверь пожаловал с предостережением: многие правители из клана Хадама встревожены внезапным возвышением Акомы. Победный договор с Цубаром мог лишь разжечь тлеющие очаги зависти. И вот теперь, перед самым отправлением Мары со свитой в Священный Город, агенты Аракаси сообщили, что ее молодой родственник нанес визит властителю Десио.

Исчезновение важного послания могло быть связано с обоими событиями. Политические хитросплетения Келевана никогда не прерывались и были смертельно опасными. Не желая слишком долго сосредоточиваться на тонкостях цуранских интриг, Кевин нажатием руки заставил Мару наклониться вперед и начал намыливать ей спину, приговаривая:

— Госпожа моя, пропавшие депеши и соперничество кланов… могут и подождать до конца купания. Или, может быть, ты хочешь предстать перед своими родичами такой, какая ты сейчас, — покрытой дорожной пылью?

На этот раз ему все-таки удалось ее рассмешить.

— Ах, мошенник! Уж конечно я не грязнее тебя, ты-то всю дорогу пешком протопал!

Кевин шутливо провел по своему лицу пальцем и внимательно изучил его:

— Хмм… Да, пожалуй, цвет у меня сейчас потемнее, чем при выходе из Акомы.

Мара изловчилась отщипнуть кусочек от мягкого бруска мыла и прилепить его на нос любовника:

— Тогда тебе тоже следовало бы помыться.

Кевин огляделся по сторонам и с притворным сожалением сообщил: . — Что-то я не вижу поблизости слуг, которые потерли бы мне спину, госпожа.

Мара схватила мокрую губку и припечатала ее к лицу Кевина:

— Полезай сюда, глупый.

Широко улыбаясь, Кевин выронил мыло, сбросил одежду и забрался в ванну. Он пристроился позади Мары и подтянул ее поближе к себе; его пальцы пустились в странствие по ее телу. Вздрогнув под этой немудреной лаской, она прошептала:

— Я-то думала, что ты собираешься смыть дорожную пыль…

Его руки скользнули под водой глубже.

— А кто сказал, что купание должно быть неприятным?