Онлайн книга «Нефанатка »
|
– Это что такое? Ну-ка быстро поставить обратно! – восклицает недовольно медсестра, а я и не слышал, как она открыла дверь. – Я как должна к больному подходить? – продолжает бушевать она, и Ксюша испуганно подскакивает на кровати. – Простите, я сейчас быстро уберу, – лепечет она, а мне так хочется встать и наорать на эту дуру, что разбудила мою девочку. Да помочь ей, в конце концов, подвинуть эту кровать. Черт! Черт! Черт! Бешусь от бессилия и стучу кулаком по постели, но на меня никто не смотрит. * * * Завтрак мне принесли прямо в палату. Манная каша и бутерброд с сыром. Ставлю на столик и подхожу к Егору. – Ты не против, если я тут покушаю? – на всякий случай спрашиваю его. – Не хочу тебя дразнить, тебе ведь пока нельзя… – моргает два раза и смотрит на меня с нежностью. – Там манная каша. Я её очень люблю, – зачем-то говорю я. – А вот что любишь ты, я даже не знаю. Но я узнаю… когда-нибудь. Становится грустно, и я возвращаюсь к столу. Стараюсь есть бесшумно и одновременно переписываюсь с Юлькой. Как вдруг меня осеняет: – Егор! Я знаю, как мы будем общаться!!! Ты ведь можешь писать в телефоне! – глаза парня радостно загораются, и он моргает. Открываю его тумбочку и нахожу телефон. Машинально включаю и замираю. У него на заставке – я. Удивленно смотрю на Егора, и он слегка улыбается. Снова перевожу взгляд на экран. На фотографии я спящая. Наверное, сфотографировал меня тем утром после Дня Города. Очень удачный кадр. Луч солнца падает на мое лицо и волосы будто светятся. Я тут похожа на ангелочка. – Красиво получилось, – передаю ему телефон и спрашиваю: – А хочешь посмотреть, что на заставке у меня? Он моргает, а я приношу свой телефон и показываю ему фото, которое сделала неделю назад. На нем мое открытое окно и засохший букетик ромашек на подоконнике. – Ты был такой уморительный тогда. С ромашками в зубах. Вздыхаю и возвращаюсь к столу. Снова начинаю есть и вдруг получаю сообщение: «Я не люблю манную кашу» А следом еще одно: «Я люблю тебя» Снова вскакиваю из-за стола и подхожу к Егору. Наклоняюсь над ним и пристально вглядываюсь в глаза. – Правда? – едва слышно шепчу, и он моргает. Смотрим друг на друга, и у меня снова слезы на глазах. Ну что я за плакса такая! Наклоняюсь ниже и целую его в губы. Он отвечает мне. И это так сладко… Наш поцелуй уже напоминает настоящий, и я никак не могу оторваться от него. Егор любит меня! А я сомневалась… И это фото… Он смотрел на меня каждый день, а я ведь пыталась забыть… Слезы текут по щекам, а я целую самого дорогого мне человека и теперь точно знаю, что мои чувства взаимны. И я так счастлива! Поднимаю голову и вытираю слезы. – Прости, что я такая плакса, – улыбается мне и дважды моргает. – Я просто очень-очень рада… Тут открывается дверь и заходит другая медсестра. – Пора делать перевязку, – щебечет она, глядя на Егора и будто не замечая меня. Встаю с кровати и отхожу в сторону, чтобы не мешать. * * * Эта медсестра мне нравится больше. Она довольно милая и от нее не пахнет парфюмерным магазином. Что-то ласково приговаривая, отдирает от моей кожи пластыри. Я её даже не слушаю. Раньше мне нравилось внимание девушек. Я купался в любви моих фанаток, всегда с удовольствием раздавал автографы, шутил с ними, приобнимал, а с кем-то даже позволял себе чуть больше. Сейчас меня это ужасно раздражает. Абсолютно все медсестры пытаются произвести на меня впечатление. Кто-то ярким макияжем, кто-то пышным бюстом, кто-то ласковым обращением. Пока не было Ксюши, ко мне забегали по триста раз на дню. То проверить капельницы, то поправить одеяло, то открыть окно, то закрыть… Они что думают, я выйду отсюда и тут же женюсь на самой заботливой? Вот и эта. Возится слишком долго, поглаживая мою кожу. – Сейчас будет немножко больно, – сюсюкает медсестра и берет зеленку. Да бесит уже, что я, маленький что ли? Всё же морщусь, когда начинает промакивать швы. Она сразу это замечает и начинает дуть на мой живот. Тут же слышу, как хлопает дверь. Черт, Ксюша, всё не так! Ты же видишь, она сама! А я даже сказать ничего не могу! Терплю, пока она накладывает новую повязку. Кажется, мой яростный взгляд может прожечь потолок. – Пока, Егорушка, не скучай! Скоро придем ларингоскопию делать, – щебечет медсестра и, наконец-то, уходит. Тут же возвращается Ксюша и садится рядом. – Прости, не могла больше на это смотреть, – смущенно улыбается и продолжает: – Видимо, у тебя тут полная больница фанаток… Милая, да какие фанатки? Они все мне не важны. Только ты. Беру её ладошку и подношу к губам. Нежно целую и смотрю прямо в глаза. Я люблю тебя, моя девочка… * * * – Доброе утро! – бодро говорит Глеб Викторович, входя в палату. – Здравствуйте! – поднимаюсь ему навстречу. – Ну, как у нас дела? – спрашивает и смотрит только на меня. – Он мне уже улыбается! – радостно делюсь я. Надеюсь, он поймет, что я хочу этим сказать. Что Егор вовсе не думает о суициде и вполне адекватен. – А я и не удивлен, – говорит доктор и зачем-то кладет руку мне на плечо. – Хотел бы я посмотреть на того человека, который бы смог не улыбаться рядом с тобой, Ксюша. Смущаюсь от его слов и поворачиваюсь к Егору. Замечаю, что он сжал руку в кулак и смотрит на доктора очень недружелюбно. Блин, надо спасать ситуацию. – А еще мы нашли средство связи! – сообщаю доктору и, мягко сняв его руку, подхожу к тумбочке и беру телефон. – Вот! – показываю его доктору. – Он может писать мне сообщения! – Отлично придумано! Будешь нашим связным, – похвалив меня, он, наконец, поворачивается к Егору. – Ну что, Егор, сейчас проверим ваше горло и решим, что с вами делать. Странно, а к нему он обращается на «вы». Неудобно как-то, вдруг Егор подумает, что я его врачу глазки строила, и будет ревновать… Заходит медсестра с каким-то прибором. Снимает с Егора воротник, который фиксировал голову и шею. Осматривает швы и удовлетворенно кивает. Затем засовывает в его рот трубочку, и доктор рассматривает на своем планшете горло Егора изнутри. Я стою в сторонке и жду, что он скажет. Смотрю на рану Егора и думаю о том, что он чувствовал, когда на него напали. Наверняка, кровь хлестала… А если бы нож воткнули чуть ниже или с другой стороны… Боже, мне страшно думать об этом. Я впервые осознала, что могла ведь потерять его навсегда… – У меня для вас хорошие новости, – говорит Глеб Викторович, поворачиваясь ко мне. – Внутренние швы зарубцевались, наружные завтра будем снимать. Ортез надевать больше не будем, ему можно понемногу разрабатывать шею и поворачивать голову. Но не увлекаться! Ксюша, следи за этим! – радостно киваю, и он продолжает: – Пищевод тоже в нормальном состоянии. Сейчас уберем трубку из стомы, и уже вечером можешь покормить его теплым бульоном через рот. Возьмешь в столовой. |