Книга Летний домик , страница 23 – Сесилие Треймо

– Исабель! Что случилось? У тебя испуганный вид, – поинтересовалась появившаяся рядом Урсула.

«Как рассказать о моей страшной мысли?» – подумала Исабель.

– Слушай, – сказала она, наклонившись к Урсуле, чтобы дедушка и мама их не услышали. Их голоса доносились из сада, но были только фоном, сквозь который Исабель ещё сильнее слышала беспрестанный стук собственного сердца. – Помнишь, ты спрашивала, почему папы тогда не оказалось рядом и он не спас Лену из воды?

– Да.

– А что, если он не мог прийти на помощь?

– То есть как?

– Что, если мы всё это время ошибались? Что, если всё было наоборот?

Урсула в недоумении посмотрела на Исабель.

– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, – испуганно прошептала она.

– Может, в запертом подвале сидела совсем не Лена. Может, это не она царапала дверь.

Урсула в ужасе посмотрела на сестру.

– Ты считаешь, что… папа?!

Исабель кивнула.

– Но…

– Тс-с, – шикнула на неё Исабель, приложив палец к губам. – Не понимаешь? Только подумай. Отметины на двери – они сделаны маленьким ножиком. Ведь у папы был нож, помнишь? Во время прогулок он вырезал на деревьях буквы.

– Но зачем?…

– Этого я не знаю, но представь… если всё так и есть…

Исабель замолчала. Ей было нехорошо. Перед глазами стояли старые фотографии. Она всё ещё слышала, как кто-то толкает руками запертую дверь. Как кто-то плачет, как грустно вздыхает в тени дуба.

– Дедушка говорил, что правда может причинить боль… – произнесла Исабель тихо. Урсула молчала. Сёстры стояли рядом. У них за спиной шумел сад, а перед ними был дом с его непостижимой тайной.

– Где сейчас папа? – нарушила молчание Исабель.

– В доме, – ответила Урсула.

Исабель вздохнула.

– Идём, – сказала она.

Девочка взяла Урсулу за руку, и по маленькой лесенке сёстры поднялись в дом. На кухне никого не было. Уверенным шагом Исабель направилась к дверце в углу и распахнула её. Урсула нерешительно последовала за сестрой. В подвале, как и в прошлый раз, было темно, и Исабель старалась не смотреть. Знать, что… Нет, она не желала об этом думать. Она сосредоточилась на царапинах на двери. Они действительно были нанесены ножом. Теперь это стало очевидным.

– Что думаешь? – шёпотом спросила Исабель Урсулу.

Урсула посмотрела туда, куда показывала сестра. Она смотрела, смотрела, прикусив губу, но так ничего и не увидела. Исабель понимала, что она ответить не может, но не переспрашивала. Вместо этого она тихо-тихо закрыла дверь.

– Мы должны найти папу, – сказала она, выходя из кухни первой.

Папа был в гостиной. Он медленно ходил по комнате, проводя пальцами по мебели и стоявшим на ней фигуркам, и даже не заметил дочек. Те притихли в дверях как мыши. Вдруг он остановился, взял не то со стола, не то с полки какой-то маленький предмет и повертел в руке.

Девочки стояли и наблюдали за отцом.

Исабель было тяжело видеть, как папа ходит по комнате, погружённый в свои мысли.

«Не стану подходить, – подумала она. – Не стану подходить и спрашивать».

Урсула прижалась к Исабель, ожидая, что старшая сестра сделает первый шаг. Ведь Исабель втянула их в эту историю. Но та не двигалась с места. Она уже решила: пусть папа сам всё расскажет. Нельзя идти напролом.

Ах, папа!

Что же тогда произошло? — этот и ещё множество подобных вопросов так и крутились у Исабель на языке. – Ты сидел запертым в подвале? Это было как-то связано со смертью Лены? Какое отношение ты имел к этому? Это ты сделал?

Но спросить Исабель не могла.

Она смотрела на папу – своего прекрасного, страдающего папочку, – и ей хотелось подбежать к нему, броситься на шею, обнять крепко-крепко, рассказать обо всём, что она думала, спросить, правда ли это. Расспросить обо всём и услышать его ответ.

Но ничего не происходило. Папа всё так же ходил по комнате, даже не замечая дочек, и Исабель по-прежнему молчала. Ничего не получалось. Нужен был толчок. Что-то, что заставило бы его заговорить.

Исабель толком не знала, что именно… Или всё-таки?.. Она повернулась к сестре.

– Ящичек, – прошептала она. – Принеси ящичек!

Урсула бросила на Исабель такой взгляд, будто спрашивала: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь», – но всё же послушалась. Быстро и бесшумно сбегала она на второй этаж и принесла ящичек, который они нашли в гроте у лесного озера. Они не знали, зачем он нужен, но понимали, что он – часть большой тайны, о которой все молчали тридцать лет.

Сейчас или никогда.

– Папа, – громко сказала она. Сердце Исабель бешено колотилось.

Папа обернулся и заметил в руках дочери ящичек. Девочка быстрым шагом направилась к отцу. Тот изменился в лице. Было ясно: он узнал этот предмет.

– Где вы его нашли? – удивлённо спросил папа.

– В гроте у лесного озера, – ответила Исабель и, помедлив секунду, добавила: – В вашем тайнике.

Папа нахмурился.

– Не стоило вам ходить туда одним, – заметил он.

– Знаем, – Исабель почувствовала, как кровь приливает к лицу, и ещё больше покраснела, когда встретилась с пронзительным папиным взглядом. – Дедушка рассказал нам о Лене.

Папа внимательно посмотрел на дочек, но промолчал.

Исабель сомневалась, нужно ли всё рассказывать, но у неё не было времени подумать: события развивались слишком стремительно.

Может, она продолжила рассказ, потому что была взволнована из-за того, что они с Урсулой вмешались в происходящее.

– Мы надеялись, что ты спрятал в ящичке какое-то сокровище, что-то ценное, так что, открыв его, были немного разочарованы, – проговорила Исабель.

– Ну да, – сказал папа, – скорее всего, в нём уже ничего нет.

– Нет, есть.

– Когда я держал его в последний раз, он был пуст. – Папа снова внимательно посмотрел на дочерей. Он взял у Исабель ящичек и слегка встряхнул его. Внутри как будто ничего не было. Помедлив, папа открыл крышку.

Никогда в жизни Исабель не подумала бы, что старая мягкая игрушка, а особенно эта – в таком плачевном состоянии – может произвести столь сильное впечатление на взрослого человека. Но папа всё стоял и смотрел на игрушечную собачку, ни слова не говоря, а потом осторожно взял её в руки. Он закусил губу, и Исабель заметила, как его глаза заблестели. Вмиг его лицо переменилось, и Исабель увидела перед собой маленького мальчика – младше себя, младше Урсулы, – мальчика с фотографий, который, похоже, никуда и не исчезал. И прежде чем папа поднёс к лицу руку, чтобы смахнуть слезу, и заглянул в ящичек, Исабель узнала в том мальчике взрослого папу. И тут же папа, которого она всегда знала, будто растворился в её мыслях, исчез, затерялся во времени – папа, которого она знала до той зимней звёздной ночи, до того лета, когда он играл с ними в прятки и, как ни старался спрятаться, они всё равно находили его.