Книга Где скрывается правда, страница 37 – Кара Томас

– Что еще за «монстр»?

– Уайатт Стоукс, серийный убийца, – отвечаю я. – Убил четырех женщин в районе Фейетта десять лет назад. Как ты можешь о нем не знать?!

– Я переехал сюда всего четыре года назад, – говорит Ник. – Как это связано с Ари?

Кэлли смотрит на меня, на ее лице явно написано то, о чем думаю и я: если Ник врет, то за такую игру он заслуживает «Оскара».

– Ари убили похожим образом, – осторожно рассказывает Кэлли.

– Тогда почему они привязались ко мне? – допытывается Ник. – Если это серийный убийца, разве они не должны искать его?

Мы с Кэлли молчим. Наконец из нас двоих заговаривает она.

– Ты прячешься, – отвечает она. – А после всего, что полиция нашла на твоем компьютере, положение хуже некуда.

– Поверьте, это был не я, – говорит Ник. – Тем более, если бы это совершил я, зачем я оставил бы ее на трассе, где ее кто-нибудь обязательно заметил бы? Мой дом стоит на четырех акрах земли. Я мог бы похоронить ее под амбаром.

Я начинаю понимать, почему полицейские сосредоточили свое внимание на Нике.

– Возможно, о таком говорить полиции не стоит, – предлагаю я.

Кэлли глядит на телефон.

– Нам пора ехать обратно. – Она вручает Нику восемьдесят долларов. – Никуда не выходи и ни с кем не разговаривай, пока мы с Тессой не разберемся кое с чем. Ты – мой должник.

– Я тебе жизнью обязан, – говорит Ник, провожая нас до двери.

Лицо Кэлли выглядит мрачным в свете оранжевых уличных фонарей.

– Будем надеяться, что нет.

_***

Как только мы выходим из мотеля, у меня в голове разом возникает миллион вопросов, которые я не успела задать Нику. Если Ариэль рассказала ему о клиентах, возможно, она упоминала кого-нибудь конкретного, от которого ей стало жутко. Может, тем утром она даже говорила о встрече, запланированной на ту ночь, когда ее убили, о какой-нибудь зацепке, детали, из которой можно было бы понять, кто он такой.

Веки Кэлли начинают опускаться через десять минут езды. До конца поездки еще минут двадцать. Я трясу ее за руку.

– Я кое-что нашла в старом выпуске «Ведомостей», – говорю я. – В статье, которая вышла после смерти Лори… Там говорилось, что ее похоронили в именном ожерелье.

– Ну да, – Кэлли включает дворники. – Она всегда его носила.

– Она его снимала перед сном? – спрашиваю я.

Кэлли на мгновение задумывается.

– Нет. Она его никогда не снимала, потому что очень боялась его потерять.

– Значит, во время убийства оно было на ней.

– Да. То есть было бы странно, если бы его не было.

– Он не снял с нее ожерелья, – говорю я. – Он снимал трофеи со всех девушек, у каждой забирал по украшению, но оставил на Лори ожерелье с ее именем.

Дождь отбивает на лобовом стекле барабанную дробь.

– Откуда… – Кэлли замирает с открытым ртом, – как полиция упустила такую важную деталь?

– Они не упустили, – тихонько говорю я.

Кэлли молча слушает, пока я ей рассказываю о матери Рей Фелис – как она годы спустя призналась в том, что на Рей не было кулона. Когда я заканчиваю, на ее лице появляется изумление.

– Обалдеть. – Она поднимает скорость на дворниках и глядит прямо перед собой, еще сильнее схватившись за руль. – Обалдеть.

– Было ведь непонятно, почему Стоукс выбрал Лори, – говорю я. – Кто бы ее ни убил… сделал он это по личным причинам.

– Но зачем? – шепчет Кэлли. – Кто ее настолько сильно ненавидел?

«Держись от меня подальше».

Одна деталь способна перевернуть всю историю с ног на голову. Теперь я это понимаю. Ожерелье. Телефонный звонок. Самые незначительные мелочи могут оказаться вопросом жизни и смерти.

Не мне решать, какие из них имеют значение, а какие – нет. Теперь я это понимаю.

– Джослин. – Я заставляю себя выговорить ее имя. – Той ночью они с Лори разговаривали по телефону. Они спорили, не знаю, о чем. Я их подслушала, когда ходила в туалет. Лори все повторяла: «Держись от меня подальше». Потом, когда она повесила трубку, я перезвонила по тому же номеру – и услышала автоответчик из моего дома.

Кэлли молчит. Перед нами вдруг резко останавливается другой автомобиль. Кэлли ударяет по тормозам. Нас кидает вперед. Я ударяюсь затылком о подголовник и думаю: она обо всем расскажет Мэгги, и все будет кончено.

– Полиция допрашивала Джос, – продолжаю я. – Она не рассказала им о телефонном звонке. Я испугалась, что если на нее наябедничаю, то ее посадят в тюрьму за вранье. Чем старше я становилась, тем непонятнее казалась та ночь… Она могла соврать, потому что она это сделала – убила Лори.

Кэлли вся оцепенела; у нее был такой вид, как будто она заблудилась где-то. Наконец она открывает рот:

– Почему ты не рассказала мне?

– Она – моя сестра, Кэлли. Если бы ты кому-нибудь проговорилась… неизвестно, что стало бы с ней. Знаю, я поступила ужасно. Если бы я сказала правду, начали бы искать других подозреваемых, не только Стоукса. Если Джос убила Лори, то в том, что она сбежала, виновата я…

– Тесса, – говорит вдруг Кэлли волевым голосом, – ты не сделала ничего плохого.

С сердца падает камень. Я и не догадывалась, насколько мне важно было услышать эти слова от Кэлли, пока она их не сказала.

– Но если ее убила Джос…

Кэлли поднимает руку.

– Ты не понимаешь. Этого никак не могло произойти.

– О чем ты говоришь?

– Об окне в гостевой комнате, – отвечает Кэлли. – Стоукс – в смысле, человек, убивший Лори, – разрезал сетку, чтобы попасть внутрь.

Я пытаюсь припомнить, читала ли где-нибудь об этой детали. Нет, про окно не говорилось ни в одном из протоколов судебного заседания, опубликованных в прессе. Я просматривала их все.

– Это точно?

– Да, нам пришлось ее заменить, перед тем как выставить дом на продажу, – говорит Кэлли. – Подумай: Джослин не стала бы резать сетку на окне Лори, чтобы попасть к ней в комнату.

– Потому что она знала, где вы хранили запасной ключ, – заканчиваю я за нее.

Гринвуды так и не успели сделать для Лори собственный ключ от дома, но она приходила и уходила, когда хотела, пользуясь ключом, который был спрятан под специальным камнем, раскрашенным Кэлли. И не сосчитать, сколько раз мы вчетвером вместе возвращались из бассейна к ужину, а потом, если Мэгги не было дома, стояли в полотенцах и ждали, пока Лори достанет ключ и впустит нас в дом.

– Если бы Джос хотела, она могла бы спокойно пройти через парадную дверь, чтобы попасть к нам в дом, – говорит Кэлли. – Так было бы логичнее.