Книга Огненная кровь. Том 2 (СИ), страница 72 – Ляна Зелинская

— Это за то… что она… любит тебя, — произнёс Себастьян тихо.

Шагнул навстречу и ударил ещё раз.

— А это за то… что ты… любишь её…

Затем схватил Альберта за полу камзола и ударил в третий раз, разбив лицо в кровь.

— А это, чтобы дядя Гас поверил в нашу ссору, — прорычал он ему в лицо, — а теперь ударь и ты меня. Сильно!

— Как скажешь! — кулак Альберта впечатался в скулу брата.

Их растащили.

Тибор бросился, навалился всем телом и выкрутил руку Альберту со словами:

— Да что с тобой, Берти? Ты совсем сбрендил, что ли? Какого гнуса ты творишь?

— Мы продолжим… позже, — прорычал Альберт.

Их взгляды с Себастьяном схлестнулись, и тот ответил, вытирая кровь с рассечённой губы:

— Разумеется!

В зале советов они сели по разные стороны стола. Вернулась Эверинн и, увидев разбитые в кровь лица, всплеснула руками и прошептала:

— Милосердные Боги! Это когда-нибудь, вообще, закончится?

Последней вошла Иррис.

Она не хотела быть здесь, но поскольку теперь и она принадлежала Дому Драго, закон обязывал её присутствовать на совете.

Большой круглый стол из чёрного мрамора, стоявший посреди комнаты, украшали искусно вырезанные знаки прайдов. Стулья с высокими спинками были придвинуты вплотную. Залом пользовались не так уж и часто, и сейчас слуга спешно открывал шторы и окна, чтобы разогнать застоявшийся дух и впустить в комнату свежего воздуха.

Гасьярд принёс руны, сел за стол и, окинув взглядом собравшихся, сказал:

— Начнём?

— Уж будь добр, не тяни, — ответила Милена.

— Ну что же… Вы хотите знать, почему я составил два таких соглашения? — медленно произнёс Гасьярд. — Я отвечу — такова была воля верховного джарта. Салавар велел мне так сделать, и я не мог не подчиниться.

— И зачем это понадобилось нашему отцу? — Милена не сводила с дяди внимательного взгляда, надеясь, видимо, подловить его на лжи. — Может, затем, чтобы выдать замуж леди Иррис вовсе не за Себастьяна? А за Драгояра, к примеру?

— А затем, — Гасьярд посмотрел на Милену со злорадством, — что Салавар сам хотел жениться на леди Иррис.

— Что? — этот возглас вырвался у Иррис сам собой.

— Вы все хотели правды? — спросил Гасьярд с тонкой усмешкой. — Так вот это и есть правда — Салавар это придумал, но он понимал, что леди Иррис не согласится на такое, и он… наделся, что впоследствии она передумает. Когда приедет в Эддар, поживёт здесь… Ну или, как вариант, что она выйдет замуж за Себастьяна, если у него ничего не получится.

— Почему ты умолчал об этом, когда леди Иррис приехала сюда? Ты должен был сказать! Ведь это всё меняет! А если бы я не узнала? — не унималась Милена.

— Я действовал в интересах нашего Дома. Я надеялся, что взаимная симпатия, которая возникла между Себастьяном и Иррис позволит сделать то, что задумал Салавар — дать новую силу нашему Дому. Что же, я ошибся. Признаю, — Гасьярд поднял ладони вверх.

— Признаёшь? — воскликнула Милена. — А я думаю, ты сознательно об этом умолчал. Решил подыграть Себастьяну.

— А как же Хейда? — удивилась Таисса. — Как наш отец собирался поступить с ней?

— Развод решил бы эту проблему, — пожал плечами Гасьярд.

И все взгляды устремились на Хейду. Она сидела, выпрямившись, и хоть и пыталась изображать оскорблённую гордость, но было видно, что она не удивлена этой новостью.

— Значит, теперь, когда всё прояснилось, — произнесла Милена торжественно, — мы можем, наконец, приступить к голосованию и решить, кто же участвует в поединке и кому можно рассчитывать на брак с леди Иррис.

— «На брак»? — голос самой Иррис прозвучал почти эхом. — А если «леди Иррис» не собирается больше вступать в брак?..

Она посмотрела в упор на Милену и добавила:

— …Я не хочу выходить замуж за того, кого определит ваш поединок. Я хочу уехать отсюда и забыть ваш проклятый дом навсегда!

— А теперь это не тебе решать, милая, — произнесла Таисса резко, — ты стала одной из Драго, ты сама подписала соглашение. Ты связана с нашим Домом. Теперь ты обязана подчиняться нашим законам и соблюсти волю верховного джарта. И… у тебя нет права отказаться.

— И что вы сделаете, если я всё-таки откажусь? — усмехнулась Иррис. — Насильно меня потащите? Прикуёте цепями?

— Если ты откажешься, то нарушишь закон и будет суд. И он определит наказание. А наказание может быть очень суровым, — ответила Милена.

— Суровым? И каким же? Изобьёте плетьми? Бросите в темницу?

— Ну а как ты думаешь? Три года в Чёрной башне, где ты утратишь связь с Источником и состаришься за эти годы на тридцать лет достаточно суровое наказание для той, кто нарушает волю верховного джарта? — с прищуром спросила Милена.

— Как же я ненавижу вас всех! — воскликнула Иррис. — Да я лучше убью себя, чем буду следовать вашим правилам! Я не давала на это согласия!

— Ты его дала, милая, — подхватила Таисса в унисон сестре, — и Гасьярд соединил тебя с нашим Домом — ритуал состоялся, а без твоего согласия это было бы невозможно. Так что ты выполнишь свою часть соглашения, хочешь ты этого или нет.

— А теперь давайте перейдём к голосованию, — Милена торжественно положила ладони на стол.

Гасьярд обошёл всех, доставая из шкатулки золотые руны, и клал их перед каждым сидящим, перед всеми, кроме Хейды и Иррис.

— Кто претендует на место верховного джарта — положите свою руну в центр стола, — произнёс он, вернувшись на своё место.

В комнате воцарилось молчание, все смотрели друг на друга напряжённо. Первым руну подвинул Драгояр — на ней оказалось изображение солнца. Милена довольно улыбнулась, солнце — хороший знак, Боги благоволят её брату.

Затем руну положил Себастьян — весы. И в другое время Иррис бы удивилась, но сейчас поняла - эта руна как нельзя лучше его характеризует. Эти вечные колебания, но, одновременно, и взвешенные решения.

Таисса обвела взглядом сидящих за столом, всматриваясь в лица, словно спрашивая — кто следующий? И одновременно ожидая, что больше никого не будет.

Но следующим руку поднял Гасьярд и третья руна аккуратно легла рядом с первыми двумя — филин. Тот, кто видит в темноте, и то, что скрыто. Хорошая руна для Заклинателя — руна тайных знаний.

Милена рассмеялась коротким смешком и воскликнула с издёвкой, глядя на багровеющее лицо Таиссы:

— Надеюсь, теперь, ты понимаешь, что я имела ввиду, говоря за обедом о компромиссах? Стоило бы прислушаться. Браво, дядя, — она хлопнула в ладоши, — театр потерял приму в твоём лице, ты настоящий талант. Ты притворялся очень умело всё это время, делая вид, что всецело на стороне Себастьяна. Ну, что, теперь поделим оставшихся союзников?