
Онлайн книга «Синяя луна»
— Вот что Жэнь! Быстро лети к своему начальнику, пусть как можно быстрее разыщет своего человечка по имени Кижи-Чинай и немедленно — слышишь, немедленно! — тянет его ко мне. — Кижи-Чинай? — почесав затылок, уточнил помощник следователя. — А, помню такого. Вечно грязный — голову только моет, даже не купается. — Вот-вот, — провожая глазами Жэня, задумчиво проговорил князь. — Сейчас и выясним, почему он не купается и что скрывает. За дверь снова послышался грохот! — Ха! — Баурджин весело посмотрел на Фаня. — Кажется, у нас в приёмной две вазы стояло? Уже примерно часа через два юный бродяга Кижи-Чинай предстал перед глазами наместника в компании Инь Шаньзея и Жэня. — Ну, — Баурджин не стал терять времени. — Снимай свои лохмотья! — Но, господин... Поняв, что ничего уже не поделать, подросток со вздохом скинул свою грязную и вонючую рубаху с оборванными рукавами. — Повернись спиной! Ага! Вот он, таинственный знак — двойной иероглиф! Написан, судя по всему, уверенной рукой умного и властного человека, склонного к хитрости и, даже, можно сказать, к коварству, привыкшего добиваться своих целей. — Линь Ханьцзы, — тихо прочёл Инь Шаньзей. — Кажется, это чьё-то имя. И ещё тут, у него на спине, какие-то цифры, очень большие цифры, господин. Ещё что-то, тоже, наверное имя... Да, имя — какой-то Чуньбань... или Чуйбай... И ещё один иероглиф... Турфан! — Я вижу, — коротко кивнул князь. — Ну, Кижи-Чинай, что стоишь? Рассказывай! Думаю, твой рассказ будет нам весьма интересен. — О чём рассказывать-то, господин? — Кижи-Чинай шмыгнул носом. — О всей твоей жизни. Только с самого детства — не надо, начни лет с десяти. — Расскажу, — неожиданно улыбнулся подросток. — Может, оно и к лучшему, что всё так вышло? Рассказ Кижи-Чинай оказался довольно-таки интересным, но, в принципе, Баурджин чего-то подобного и ждал. Их было трое маленьких десятилетних рабов, купленных смотрителем одной из ямских станций на Турфанской дороге. Смотрителя звали Ван Ли — это был высокий и крепкий старик с властным взглядом и доброй душой, отнёсшийся к малолетним невольникам, как к собственным детям. Кормил, поил, кое-чему учил — жаль, быстро умер, точнее, погиб — на ям как-то напали разбойники, правда, прорваться за ограду им не удалось — хиленькая оказалась банда, — но шальная стрела зацепила-таки смотрителя, угодив прямо в сердце. — Незадолго до смерти Ван Ли как раз и сделал нам на спинах рисунки, сказал, что на счастье. Мы потом смотрели — у всех было кое-что одинаковое, но кое-что — разное. Я ведь не дурак, господа, и, когда бродяжничал, попросил одного парня срисовать то, что у меня на спине — смог разобрать только одно слово — Турфан. Это ведь город такой. Остальное — какие-то имена, мне они ни о чём не говорили. Но на всякий случай я никогда и никому не показывал надписи — я же не такой дурак, как Ши Кай и Янь Ду — ну, те двое ребят, с которыми жил. После смерти Ван Ли — а тому уж лет пять — мы сбежали, а уж дольше каждый пошёл своей дорогой. Янь Ду я, кстати, видел с месяц назад — мы ещё поболтали, он просил меня поговорить с хозяином постоялого двора, ну, где я служу, чтобы тоже куда-нибудь и его пристроил. Условились встретиться, я поговорил, да вот только Янь Ду почему-то не пришёл. — Фань! — подумав, позвал Баурджин. — Быстренько выясни всё о Ван Ли, смотрителе станции на Турфанской дороге, погибшем пять лет назад, и о некоем господине Лине Ханьцзы. Постарайся побыстрее, Фань. — А не нужно стараться, господин! — секретарь усмехнулся. — Линь Ханьцзы и Ван Ли — одно и то же лицо. Я уже вам, кажется, по этому вопросу докладывал, вместе со стариком архивариусом Сань Канжу. Помните, вы просили выяснить о бывшем супруге госпожи Турчинай? — Что?! — князь, наконец, вспомнил. Ну конечно же! Ну, вот и встало всё на свои места! За исключением малости... — Фань, тогда, пожалуйста, выясни, кто такой господин Чуньбань или Чуньбай, он, кажется, как-то связан с Турфаном. Что смеёшься, неужто и это знаешь? — Знаю, господин, мой отец и мой дед — финансисты и ворочают немаленьким деньгами. Чуньбай вовсе не человек, а турфанский торговый дом, очень и очень надёжный. Принимает на хранение неограниченное количество золота и серебра, предоставляет средства в долг, выпускает бумажные деньги, выдаёт векселя... — Вексель! — Баурджин в азарте хватил кулаком по столу, так, что лежащий там арбалет подпрыгнул и жалобно звякнул. — Ну, точно, так оно и есть! А ну-ка, глянь ему на спину, Фань! — князь жестом велел Кижи-Чинаю поворотиться. — Похоже это на вексель? — Нет, не похоже, господин, — усмехнулся секретарь. — Это сам вексель и есть! Только не на пергаменте или бумаге, а на человеческой коже. Всё, как полагается — указание торгового дома, подпись клиента — «Линь Ханьцзы» и сумма... Ого! Да здесь просто огромное количество денег указано! — Теперь ясно, куда делись все богатства Линя Ханьцзы! А если покопаться в обстоятельствах его смерти, думаю, найдётся похожая стрела, — князь погладил рукой арбалет и перевёл взгляд на Кижи-Чиная. — Вы, я полагаю, конечно же, сравнивали между собой свои рисунки? — Да, господин, сравнивали, — юный бродяга, похоже, никак не мог прийти в себя от всего только что услышанного. — Надписи у нас немного разные, то есть большие иероглифы одинаковы, а остальные нет. — И ты никогда не пытался их прочесть? Не поверю! — Я же неграмотен, но всё же как-то подошёл к уличному писарю, уже здесь, в Ицзин-Ай. Спину не показывал, не дурак, показал срисованные на бумагу копии. Имя мне оказалось незнакомым, а названия городов я запомнил — Турфан, это у меня, Сучжоу — у Ши Кая, а у Янь Ду — Нинся. — Всё правильно, — кивнул головой секретарь. — Именно в этих городах и расположены крупные торговые дома. — Эх, кабы мне знать всё это раньше! — болезненно скривился Кижи-Чинай. Фань скептически улыбнулся: — Думаю, тебе вряд ли б выдали деньги без тайного слова. Баурджин поднялся на ноги и хлопнул оборванца по плечу: — Ничего, парень, не переживай! Главное — жив остался, не как твои сотоварищи. Что же касаемо денег — уже сегодня вечером ты сможешь неплохо подзаработать. Сходив на обед к госпоже Турчинай! — Нет, нет, господин! — повалился на колени подросток. — Я не пойду, не пойду! Эта Турчинай меня, несомненно, убьёт и сдерёт кожу! Нет... — Не беспокойся, ты пойдёшь не один, — тихо промолвил князь и обдал бродяжку таким взглядом, от которого тот сразу заткнулся. А Баурджин азартно потирал руки: — Кажется, сегодня настанет счастливый день для многих молодых воинов — они смогут себя показать в настоящем деле! Фань! Скажи Ху Мэньцзаню и Керачу-джэвэ, путь сейчас же приведут ко мне всю сою молодёжь. Так, чтоб парни выглядели не старше шестнадцати! |