Онлайн книга «Отбор для ректора академии»
— Эльза Лост! — позвала Летиция, держа список в руках. — Идем скорее! Стоило девушке заметить меня, она улыбнулась. — Я так рада, что ты осталась, — прошептала она в коридоре. Ее дружелюбие ставило меня в тупик. Количество журналистов в зале, где проводились сьемки, поубавилось. Бенедикт стоял, склонившись над диваном и уперев ладони в его спинку. Мужчина выглядел утомленным и крайне раздраженным, уничтожая взглядом всех вокруг. — Господин Карр, осталось немного. Последняя девушка уже подошла. — Журналистка будто уговаривала ректора и в конце речи показала на меня. Бенедикт медленно проследил за ладонью женщины. Его глаза были яркими, холодными и спокойными. Раздражение бесследно растворилось. Мужчина распрямился. — Ладно. Давайте скорее начнем. — Пока говорил, он неотрывно смотрел на меня, заставляя еще больше нервничать. Сделав выражение лица безразличным, я подошла ближе. — Что надо делать? — Эрл, займись, — отдала приказ фотографу журналистка. Мужчина подошел и, подумав с секунду, попросил меня сесть на подлокотник дивана, а ректора встать рядом. Я скосила взгляд, оценивая расстояние между нашими телами. — Девушка, расслабьтесь. У вас лицо испуганное, — после нескольких снимков сказал фотограф. — Ладно, — выдавила я. По крайней мере постараюсь… — Здесь так много людей, а вы до сих пор меня боитесь? — смотря на фотографа, проговорил Бенедикт. — Не льстите себе. Я всего лишь нервничаю из-за того, что эти снимки увидит вся империя. — Ректор вызывал у меня чувство соперничества и желание скрыть свои опасения касательно него. — Разве это заслуживает внимания? — Да. Возможно, это прозвучит грубо, но я не хочу, чтобы люди что-то надумали о нас. Тем более вы помните, ради чего я осталась, обещаю, что вскоре я предоставлю намного больше информации об участницах, и тогда вы… — Боковым зрением я уловила движение и повернулась, замерев лицом к лицу с ректором, склонившимся ко мне. В горле пересохло, я словно утонула в карих глазах — хитрых, опасных, притягательных. Уголок губ мужчины дернулся в намеке на усмешку. Бенедикт подался еще чуть-чуть вперед, а я инстинктивно отпрянула. Сердце стучало в груди в сумасшедшем темпе, ускоряя дыхание. Вспышка фотоаппарата ослепила на мгновение, и я, окончательно потеряв равновесие, рухнула спиной на диван, ошарашенно глядя на ректора. — Какие прекрасные кадры! — уже восторгалась журналистка, подбежав к фотографу. — Мы ведь можем их опубликовать? — Она с надеждой посмотрела на ректора. — Нет! — воскликнула я. — Да, — одновременно произнес Бенедикт, его лицо сделалось каменным. Журналистка довольно кивнула, решив проигнорировать мой запрет. А я почувствовала себя беспомощной. Который раз за день. Это удручало. — Мисс Лост, вам помочь? — Бенедикт остановился рядом, властно глядя сверху вниз. Он издевается? — Сама, — едва не прошипела я сквозь зубы. — Как пожелаете. Но в следующий раз будьте осторожны в словах. Я говорил всерьез, когда предупреждал, что с личными проблемами разбираюсь иначе. Лучше не провоцировать, — многозначительно произнес ректор, сохраняя бесстрастный вид. Бенедикт развернулся и уверенной и прямой походкой вышел прочь из зала. Воцарившаяся на мгновение пустота в моей голове прервалась беззвучными ругательствами. Я порывисто поднялась с дивана, чувствуя, как злость закипает темным варевом в груди. Самодовольный кретин! Думаешь, самый умный? С трудом себя контролируя, я выскочила из зала вслед за ректором, но увидев его удаляющуюся спину, благоразумно направилась в противоположную сторону. Надо успокоиться, иначе я точно натворю глупостей. Отыскав уборную, судя по простенькой отделке и потрескавшейся раковине, предназначенную для работников поместья, я несколько минут плескала в лицо холодной водой, приводя мысли в порядок.
Глава 4. Договор Отужинав в своей спальне, я осмотрела скромный комплект вещей, доставленных из общежития, — всего пара юбок, кофта, нижнее белье, туалетные принадлежности и пара книжек с тетрадями. Скорее всего, Маргарет уже сообщили, что уже завтра я смогу вернуться домой. Правда, ненадолго. Посмотрев на учебники и конспекты, почувствовала благодарность — подруга слишком хорошо меня знала, поэтому положила то, в чем я действительно нуждалась. Забравшись с ногами на холодный подоконник, я взяла книжку в руки. Солнце уже опустилось, оставив алое марево у черты горизонта. Вскоре пропало и оно, и тогда россыпью вспыхнули звезды. Отложив книгу и потушив свет, я, плененная их магическим светом, смотрела в небо. Звездное сияние успокаивало и воодушевляло. Заставляло поверить в чудо. Будучи маленькой, я верила в принца на белом коне, но в современном антураже, который позаботился бы обо мне. Только вот в чем противоречие: мечты должны оставаться мечтами, ведь они не выдержат испытания реальностью. Я выросла слишком самостоятельной и не дала бы прожить мою жизнь за меня, заключив в золотую клетку, а прекрасный принц не выдержал бы беспомощности и, разочаровавшись, сбежал. Будучи одинокой, я никогда не чувствовала себя таковой. Я умела находить радость в мелочах. «Эльза, ты выросла, но в сказки верить не перестала…» — прошептал внутренний голос. «Ну и пусть, мне нравится мечтать». Я не ложилась спать допоздна, ожидая появления ректора, обещавшего принести договор. Мне нравилось, что наша сделка приобретет законность. Только Бенедикт не явился. Проверив запирающее заклятие на окне и переодевшись в ночнушку, я забралась в постель, ежась от холода простыней. Вспомнив, какую вспышку ярости вызвал во мне ректор, я уже в который раз мысленно укорила себя. Я предпочитала прямоту, поэтому иногда моя речь была для людей слишком грубой, но такого гнева не испытывала давно. В последний раз был в приюте, лет в шестнадцать, в то время мне понравился мальчик, и я, как и все в этом возрасте, тщательно это скрывала, но другой воспитанник прознал и стал прилюдно насмехаться. В порыве ярости я едва не зашибла его стулом, хорошо что меня удержали. Направив невидящий взгляд в потолок, я пообещала самой себе, что этого больше не повторится, и, повернувшись на бок, вскоре уснула глубоким сном без сновидений. Именно такой бывает после долгого дня. Но чужое прикосновение шероховатыми пальцами к шее, щеке, а после к губам грубо вырвало меня из мира сновидений. — Лардиниум! — выкрикнула я, не разобравшись в происходящем. |