Книга Возвращение изгнанника, страница 52 – Раймонд Фейст

Все исчезло. И в тот же момент ледяной холод стрелой вонзился в тело Каспара, от шока у него перехватило дыхание…

Потом осталась только черная пустота.

* * *

Каспару казалось, что он плывет. Он решился открыть глаза. Прямо на лицо падали солнечные лучи. Откуда-то веяло легкой прохладой. Ощущение парения исчезло, и герцог понял, что лежит на твердой поверхности.

Он сел.

Под ним был мраморный пол. Он протянул руку и прикоснулся к камню. Потом огляделся. Пол простирался вдаль во всех направлениях, отчего у Каспара вновь закружилась голова.

Он решил подняться на ноги. Через равные интервалы из пола вырастали рифленые колонны; Каспар подошел к одной из них и, положив на резную поверхность ладонь, убедился, что столбы гладкие, как слоновая кость.

Между колоннами висели мягкие занавеси из белой прозрачной ткани, покачиваемые ветерком. Каспар запрокинул голову — потолок был стеклянный, сквозь него ярко светило солнце.

Поскольку больше в этом зале без стен ничего не было, Каспар, после минутного размышления, двинулся в сторону, откуда дул ветер.

Миновав с полдюжины занавесей, он увидел впереди открытое пространство, и у него захватило дух: оказывается, все это строение находилось на вершине горной гряды. Ниже уровня пола белели покрытые снегом вершины и проплывали облака, озаренные послеполуденным солнцем. Каспар осторожно приблизился к краю пола и посмотрел вниз.

Разглядеть, как эта конструкция удерживалась на заоблачной высоте, ему не удалось. Во всяком случае, с его места не было видно никаких опор или подпирающих здание горных пиков. Воздух на такой высоте должен быть холодным и разреженным, но, отметил Каспар, дышать было удивительно легко.

— Чудесный вид, не правда ли?

Каспар обернулся.

Там, где только что был пустой пол, теперь появился небольшой пьедестал из того же белого камня, увенчанный плитой, на которой восседал человек.

В облике его не замечалось ничего необычного: бледная кожа, курчавые темные волосы, карие глаза и волевой подбородок. Возраст определить было трудно — сначала Каспару показалось, что незнакомец примерно одних с ним лет, секундой позже — что он совсем еще юноша. Одет он был легко, в простую голубую тунику и белые брюки, и бос.

— Да, — медленно выговорил Каспар, — впечатляет.

Мужчина сошел с пьедестала. Как только его ноги коснулись пола, пьедестал исчез.

— Немногим доводилось увидеть эту картину. Как говорится, мы на вершине мира. — Он подошел к Каспару. — Обычно я почти не замечаю окружающей меня красоты, и только когда вижу, как ею восхищается кто-то другой, вспоминаю, в каком прекрасном месте нахожусь. Кстати, вон те две вершины — самые высокие в мире, ты знал?

— Нет, — ответил Каспар.

— Южный пик называется Слон, он всего на два фута короче северного, который называется Дракон. Представляешь? Оба пика по тридцать с лишним тысяч футов, а разница между ними всего два фута!

— Тридцать тысяч футов? — переспросил Каспар. — На такой высоте я должен был насмерть замерзнуть. У себя дома я охотился на высокогорных баранов, примерно на десяти тысячах футов, и некоторым из моих людей становилось плохо даже на той высоте, и в середине лета там было холодно как зимой. Как так получается?

Человек улыбнулся:

— Это просто. Тебя здесь нет.

— Тогда где же я?

— В другом месте. Пока ты не слишком углубился в этот вопрос, хочу предупредить: времени у тебя немного, так что давай перейдем к тому, ради чего ты здесь оказался.

— Это долгая история.

— Ее я знаю, Каспар, пересказывать не нужно.

— Ты и меня знаешь?

— Я знаю о тебе все, Каспар, бывший герцог Оласко, с того момента, как ты случайно наступил на лапу котенку Натальи и она не разговаривала с тобой целую неделю…

— Мне было всего двенадцать!

— …до прощания с Самасом.

— Кто ты?

— Я — Калкин.

Каспар сначала потерял способность не только говорить, но и мыслить, потом глупо спросил:

— Бог?

Мужчина, назвавшийся Калкином, пожал плечами.

— Названия, титулы, категории, все это так… ограничивает. Давай просто скажем, что я «существо», этого достаточно.

— Но…

Калкин поднял руку и с улыбкой напомнил:

— У нас нет времени на дебаты. Да, я знаю, тебе хочется о многом расспросить меня, но, чтобы сэкономить время, позволь мне сначала рассказать тебе кое-что, а потом ты задашь свои вопросы — сколько успеешь до того, как настанет пора отправлять тебя обратно в бастион.

Каспар мог только кивнуть.

Калкин сделал движение, как будто собирается сесть, и под ним появилось большое синее кресло. Каспар мог поклясться, что мгновение назад там был жесткий пол.

— Присаживайся, — пригласил его Калкин.

Каспар оглянулся и увидел позади себя такое же кресло. Он сел.

— Я бы угостил тебя чем-нибудь, но знаю, что ты не хочешь ни есть, ни пить. Хотя некоторые люди чувствуют себя свободнее за чашкой чая, например.

— Не думаю, что это необходимо, — вежливо отказался Каспар.

— С чего начнем? Может, с той штуки, что ты таскал за собой и на себе столько дней? — предложил Калкин.

— Да, — немедленно согласился Каспар. — Давай начнем с этого.

— Во-первых, это не доспех. Это нечто вроде одушевленного механизма. Вообрази, что игрушечных дел мастер построил большую деревянную куклу, которая может двигаться, понимать основные команды и выполнять их. Так вот, такая игрушка столь же проще твоего так называемого доспеха, насколько рогатка проще требушета. [3] Называется этот механизм Талной.

— Талной?

— На языке тех, кто его построил, это означает примерно: «очень трудно убить».

— Убить? Кажется, ты говорил, что это какое-то механическое устройство.

— Ну да, устройство, но в нем еще заключен дух… или душа… Это трудно объяснить. Однако владыка Аншу заметил совершенно верно: оно, это устройство, очень неправильное. Это потому, что душа оказалась внутри его не по своему желанию.

Каспар качнул головой.

— Отвратительно.

Калкин согласился:

— В высшей степени. Полагаю, ты еще помнишь то, что рассказывал тебе страж Самас о вселенной?

— Думаю, да.

— Отлично, тогда пойдем дальше. Если двигаться из высших уровней к низшим, то есть из того, что мы называем Первым кругом… — Калкин повел перед собой рукой, — к последнему, то окажется, что законы, управляющие этими уровнями, разные. Кто-то считает, что в каждом из кругов существует собственный набор правил, свое «хорошо» и «плохо», свое «добро» и «зло», и что все относительно. Другие же убеждены, что добро и зло находятся на противоположных концах одного спектра. Мы не будем сейчас углубляться в тонкости, просто поверь мне на слово: то, что существует на том или ином уровне, там и должно оставаться!