Онлайн книга «Мертвый источник»
|
– Парни, ля, он по-хорошему не понимает! – искренне изумился бугай, обернувшись к дружкам. – По-плохому хочет! Снова повернуть голову в мою сторону он не успел. Прошипев ругательство, я резко выбросил правую руку вперед. Кулак с надетым на него кастетом угодил точно туда, куда я и целился. Отчетливо хрустнула челюсть, и охранник упал на колени, издав нечленораздельный рев. Я шагнул вперед и добавил ему —на этот раз носком ботинка. Детина рухнул на заплеванный асфальт, дернулся пару раз и затих. Его дружки ошарашенно уставились на тело, не подающее признаков жизни. – Ты-ы-ы-ы… – начал один из них, но я не дал ему закончить. Обреченно вздохнув, я хрустнул шеей, разминаясь, и, наконец, отпустил рвущееся из меня безумие. Здравствуйте, снежинки. Давно не виделись. *** Уайт не нуждался в охране. Три быка, корчащиеся сейчас снаружи, выполняли, скорее, роли швейцаров и курьеров. Уайта охраняло другое. Все знали, что «крышу» ему предоставляют Красные Ангелы. А Красные Ангелы – это серьезно. Если бы любой младший Ангел приказал, например, Смуту, земля ему стекловатой, спустить штаны, тот бы еще и сам раком встал и булки руками раздвинул, даже не подумав возмутиться. Ангелы – долбанные психи, и связываться с ними не станет никто. Ну, во всяком случае – из криминального мира. Кто захочет иметь дело с теми, кто способен вырезать целый квартал из-за одного человека, перешедшего дорогу банде или спалить высотку из-за одного должника? То-то же, никто. Неистовство Ангелов объяснялось не только обезбашенностью, но и еще кое-какими причинами. Одного из лучших химиков страны, через несколько лет после падения Корабля, переквалифицировавшегося в производителя самой чистой и забористой в городе наркоты, Ангелы крышевали не только из-за денег. Или даже вовсе не из-за них. Ссориться с оторванными наркоманами мне было, мягко говоря, не с руки, но вариантов не было. Только Уолтер, мать его, Уайт, мог дать мне то, в чем я сейчас так нуждался. Красного снега, мельтешащего перед глазами, я боялся гораздо больше, чем Красных Ангелов. И потому сейчас мне было плевать на отморозков. Установкой стальной или хотя бы не такой ветхой входной двери Уайт тоже не заморачивался, видимо, и в этом аспекте надеясь на репутацию Ангелов, поэтому оказалось достаточно одного мощного пинка, чтобы открыть проход в квартиру. Метнувшуюся ко мне в коридоре фигуру я успокоил ударом кастета и прошел в комнату. Все внутреннее пространство комнаты было занято колбами, ретортами, перегонными кубами, пробирками и прочим лабораторным скарбом. Шипели горелки, бурлили растворы, слабо жужжали под потолком лампы дневного света. Уайт сидел на крутящемся стуле у лабораторного стола. Руки сложены на намечающемся брюшке, внимательные глаза пристально смотрят на меня из-под больших очков в роговой оправе. Я сделал несколько быстрых шагов, пнул дверь, ведущую во вторую комнату. На меня недоумевающе уставились шесть пар глаз. Девушки, сидевшие за длинным столом и фасующие то ли «Ангельскую пыль», то ли «Пыльцу лунной бабочки» – наркоторговцы не отличались фантазией – по прозрачным пакетам с застежками-клипперами, были абсолютно голыми. Раньше, когда я видел подобные сцены в фильмах, снятых до Падения, или встречал их в книгах, я считал, что голые бабы, фасующие наркоту – это такой особый шик, дополнительный штрих для любящих роскошь наркоторговцев. И только когда стал старше, узнал, что все гораздо прозаичнее: будучи полностью обнаженной, наркотик воровать значительно тяжелее. Эти, работающие на Уайта, разительно отличались от ослепительных красоток с умопомрачительными формами, которых любили показывать в кино. Куда там. Типичные обитательницы трущоб, плохо вымытые шлюхи с синяками и прыщами на теле, покрытом гусиной кожей – в комнате было прохладно. Я поднял револьвер, выстрелил в потолок и гаркнул, перекрывая истошный визг: – Свалили отсюда! Быстро! Повторять дважды девицы не заставили. Несколько секунд – и вот уже входная дверь хлопает за спиной последней. – Ван дер Тоот, у тебя совсем крыша поехала? Голос Уайта звучал спокойно. Даже какие-то ленивые нотки прослеживались, будто ему особо и не хотелось разговаривать. – В чем дело, Уайт? Кто спятил, ты или твои быки? – ответил я вопросом на вопрос. – Никто не спятил. Здесь не любят Высших. Ты, кажется, забыл об этом. Думаю, Ангелы тебе об этом напомнят. – При чем тут Высшие? – При том, что все Дно гудит, что ты путаешься с полицией и Безопасностью. Я закрывал глаза на то, что ты частная ищейка, и всегда помогал тебе. Но сейчас ты окончательно потерял связь с реальностью. Валил бы ты отсюда, пока ребята не приехали. Может, поживешь на пару часов дольше. Я скрипнул зубами. Зверь внутри меня, слегка утоливший голод тремя быками перед входом, снова тревожно заворочался, размышляя, не пора ли потребовать добавки? Где-то на периферии зрения снова закружился красный снег. Спорить с Уайтом и что-то ему доказывать мне не хотелось. Смысл? Еще я перед барыгами не отчитывался! Но уходить действительно было нужно. И поскорее. Не из-за Ангелов, которые, скорее всего, уже мчатся сюда. С ними встречаться мне не хотелось, но приближающийся очередной приступ пугал меня намного сильнее. – Дай мне «Голубого льда» и я уйду. – Ты не понимаешь с первого раза, Ван дер Тоот? Здесь тебе никто ничего не продаст. И тем более – не даст бесплатно. – Я заплачу. Мне нужен «Голубой лед». – Иди к черту. Я хмыкнул, огляделся, подхватил первую попавшуюся колбу, до половины заполненную розовой жидкостью, и, размахнувшись, швырнул ее в стену. Грохнуло, осколки звонко зазвенели по полу, а по стене поползло вниз большое розовое пятно. – Что ты творишь? – Уайт подался вперед, но я толкнул его ладонью в грудь, и химик снова упал на стул. – «Голубой лед», Уолтер. – Ангелы тебя четвертуют. – Понял. Повторим урок. На этот раз колба полетела в другую стену – в ту, которая была практически скрыта стеллажами с бесчисленными реактивами в таком хрупком лабораторном стекле. На этот раз грохот был громче, а звенело дольше. Прозвучало несколько хлопков: какие-то реактивы вступили в реакцию. По лаборатории пополз едкий дымок. – Ты… Я сделал шаг назад и пнул стол, стоящий посреди комнаты. От звона и грохота заложило уши. Лопнул перегонный куб, расплескав по полу содержимое, взвился в воздух порошок, сформировав мутное, белесое облако. Зашипело, зашкворчало… – Какого хрена ты делаешь, ублюдок!? Торжествующие снежинки взметнулись вверх. Я резко развернулся, и, выхватив револьвер, ткнул стволом в рот химику. Верхняя губа Уайта лопнула, железо противно заскрежетало о зубы. – «Голубой лед», сука, быстро! Или я тут все разнесу на хер! |