Книга Исчезновения, страница 20 – Эмили Бейн Мерфи

Желвак на челюсти Уилла дергается.

– Знаешь, – говорит он и, прищурившись, смотрит на небо, – это не только в Стерлинге.

Я широко открываю рот.

– Что ты имеешь в виду?

Замечаю с легким ужасом, что он в действительности не ответил на мой вопрос.

– Два других соседних города, – поясняет он, – Коррандер и Шеффилд. Мы называем себя побратимами. Когда-либо слышала о них?

Я качаю головой.

– Не слышала ничего об этом. Как такое возможно? Почему все должно быть таким секретом?

– Ну, во-первых, подумай, что произойдет, если все остальные в мире поймут, что могут получить выгоду, продавая нам простейшие прелести жизни.

– Но, думаю, чем больше людей знало бы, тем больше было бы шансов найти…

– Аккуратней. – Он показывает на корень, торчащий из земли, и, когда я обхожу его, продолжает: – Думаю, сначала прошел слух о потерянном запахе. Было несколько любопытных посетителей. Моя бабушка говорила, что некоторым жителям казалось, что за ними наблюдают, как за животными. Большинство приезжих были милыми и надеялись помочь. Но были и другие, те, что продавали нам испортившееся мясо, так как знали, что мы не почувствуем запаха, или разбрасывали разлагающийся мусор в местах, где мы его не увидели бы. В бакалее Фитцпатрика однажды пропало множество продуктов, и к тому времени, как он нашел спрятанную кем-то кучу, там уже завелись личинки и вредители.

Я бледнею.

– Не знаю, почему столько людей хватается за любой шанс быть жестокими.

Он отмахивается.

– В любом случае, так как Исчезновения продолжались, нам понадобилось не так много времени, чтобы понять, что они делают нас уязвимыми. Поэтому города проголосовали держаться вместе, сформировать Совет и все хранить в тайне. И мы относимся к этому серьезно, чтобы защищать друг друга.

– И люди не уезжают? – спрашиваю я. – Или… – я колеблюсь, – не могут?

– Мое отражение не вернется просто потому, что покину Стерлинг, в отличие от твоего. – Его желваки снова дергаются. – Ты – гостья. Исчезновения будут влиять на тебя, только пока ты здесь. Но я родился с этим. Это у меня в крови. Единственное облегчение теперь временное, и это – варианты.

Он сворачивает в густую рощу деревьев с белыми цветами. Ветерок сгибает ветки, срывая лепестки, и они падают вокруг нас словно снег.

Внезапно становится понятно, почему война здесь кажется такой далекой. Стерлинг похож на драгоценный фрукт, запертый в стеклянной витрине.

Я сглатываю. Но этот плод гниет.

Уилл неловко переминается с ноги на ногу. Его голос приобретает горьковатую окраску.

– Так что мы остаемся в Стерлинге. – Он протягивает мне лепестки, мягкие как пух. – Вот, сохрани их на потом.

Он снова продолжает путь. Деревья столпились так плотно, что скоро становится больше теней, чем солнца. Я смотрю на лепестки, которые он отдал мне, на утолщения белых жилок, пробегающих по ним, когда он внезапно хватает меня и утягивает за дерево. Дыхание учащается от удивления, но он поднимает палец к своим губам и качает головой.

Теперь я слышу голоса, отдаленные, тихие.

Я стою достаточно близко, чтобы ощущать дыхание Уилла.

– Это больше, чем в прошлый раз, Ларкин, – кто-то протестует.

– Это экономика. Спрос поднялся. Так ты хочешь это или нет?

Тело Уилла напрягается, а я пытаюсь не думать о том, что никогда не стояла так близко к мальчику, не к Майлзу и не к папе.

Наступает пауза.

– Ладно.

– Уверен, что это все, чего ты хочешь? Не могу гарантировать, что в следующий раз не будет еще дороже.

– Я не могу позволить себе больше по такой цене, – ворчит покупатель. Слышны звон монет и шелест бумаги, а потом шаги, затихающие глубже в лесу, в противоположных направлениях.

Даже когда они уходят, Уилл полностью не расслабляется, но внимательно слушает и отходит от меня на шаг.

– Теперь можем идти, – говорит он. – Это были дилеры с черного рынка. Было бы… неудачно, если бы мы набрели на них.

Я думаю о предупреждении в руководстве по вариантам, о нелегальных и опасных вариантах.

И спешу, чтобы снова догнать его.

– Ты уже можешь ощутить напряжение, – говорит Уилл, ослабляя узел галстука. – Оно растет. Все будут становиться более пугливыми, пока мы не узнаем, что исчезнет следующим. – Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Глаза у него цвета чистого неба. – К несчастью, ты приехала как раз вовремя, чтобы увидеть город в худшее время.

– Кое-что из этого мне все еще кажется ненастоящим, – признаюсь.

– А для меня все наоборот, – говорит он. – Завораживающе видеть Стерлинг глазами кого-то постороннего. – Я замечаю, что он ведет нас по пути, петляющему между деревьями, вместо того чтобы идти напрямую, словно пытаясь не оставить тропинки, по которой кто-то может последовать.

– Только несколько людей рискнуло покинуть города-побратимы, – говорит он. – Старшая сестра Элизы Пэттон работает в опере в Нью-Йорке. Она просто изо всех сил притворяется, что испытывает пропавшие чувства. Но с каждым новым Исчезновением делать это становится все труднее.

Перед нами высокая каменная стена, покрытая мхом и плющом. Она кажется еще выше, когда мы приближаемся к ней, пока не нависает над моей головой, и я внезапно надеюсь, что Уилл не ждет, что я заберусь по ней. Конечно, я могла бы, но предпочла бы не делать этого в школьной юбке.

Но карабкаться не пришлось, вместо этого Уилл ступает вперед и разводит ветки плюща на стене. Рядом с ржавыми петлями на двери выведена серая надпись, и я улавливаю низкий гул голосов за стеной. Уилл поворачивает ручку двери, и мы переступаем порог.

– Уильям! – Огромный мужчина стоит внутри, явно кто-то вроде охранника. Он берет руку Уилла и тепло ее пожимает.

Потом, увидев позади парня меня, бросает на него странный, вопрошающий взгляд.

– Она со мной. – Это все, что потребовалось сказать Уиллу, и мужчина отходит назад, пропуская нас.

Мы заходим во двор с большим открытым Рынком. Ветви деревьев над нами образуют подобие крыши. Деревянные будочки стоят вдоль тропинки, ведущей к тому, что когда-то, вероятно, было красивым домом.

– Он большой, – шепчу я Уиллу.

– Есть только один Рынок на все три города-побратима, и он открыт всего несколько дней в неделю. Теперь держись ближе ко мне, – говорит он.

Я спешу за ним по тропинке, сопротивляясь желанию взять его за руку.

Рынок находится в постоянном полумраке под ветвями деревьев, но будочки и дорожки подсвечиваются столбиками в земле, сияющими чем-то ярким, но не совсем огнем.

– Варианты Мерцания, – объясняет Уилл, когда видит, что я смотрю на них.