Онлайн книга «Мироходцы. Пустота снаружи »
Старцы оживились, их замшелые умишки воспламенились интересом. – И как же ты это сделаешь? Яд? – Несчастный случай на охоте? – Объявишь его недостойным? – Нет! Все эти способы никуда не годятся, все они подразумевают, что после смерти Абракзиса за его место можно будет побороться и самые лучшие охотники пойдут друг на друга. Это ослабит стан. Я намерен избрать среди них того, кто вызовет вождя на поединок и сможет победить. – Опрометчиво. – Ненадежно. – Глупо. Абракзис все еще силен, опытен и беспощаден. Если твой избранник падет, если Абракзис дознается о том, что ты сделал, то спустит с тебя шкуру, перебьет все твое потомство, да и всем остальным хранителям достанется… – Довольно, – голосом твердым, как его собственные когти, ответил Ршшагрев. Ничтожества. Трусливые и глупые. Потому и выбрали худший из трех жребиев. – Плевать я хотел на потомство, когда воля Омуна так ясна и прозрачна. Выбранный мною путь – лучший из всех возможных. Лучший для стана… Но спасибо за вашу мудрость. Спустя некоторое время верховный хранитель традиций приказал привести к нему охотника по имени Олува́р. Тот не участвовал в празднестве, так как сегодня отвечал за командование охраной внешних стен. Олувар явился пред очи Ршшагрева и склонил голову. Он был немногим моложе черного кота, рослый, сильный, с лицом, украшенным шрамами, рваными ушами, густой гривой, что защитит горло от любых зубов и когтей. Тут и там на полосатой шкуре виднелись продолговатые проплешины – тоже шрамы. – Чего желаешь, хранитель? – Олувар. Как поживаешь? Охотник дернул ухом. – Все хорошо, благословением Омуна. – Хорошо, что хорошо. Как твое здоровье? Не покидает ли сила твои руки? Остры ли твои когти? А клыки? А чувства и рефлексы? – Я на пике, – ответил Олувар. – Приятно слышать. В таком случае у меня для тебя есть задание. – Хм? – Омун хочет, чтобы ты сместил Абракзиса и сам стал вождем стана Ишшэлун. Охотник не шевелился, если не считать его длинного пушистого хвоста, медленно извивавшегося за спиной. – Абракзис хороший вождь. Он силен, опытен и пользуется уважением. – Омун считает, что из тебя выйдет вождь лучше. Ведь ты тоже силен, опытен и пользуешься уважением. Охотник медлил. Он не намеревался возмущаться или удивляться, обвинять или угрожать. В обществе маркатчитаров личная верность была понятием относительным, а за вождями шли, лишь пока те были сильны и вели себя как положено. Но стоило оступиться, и те, кто прежде беспрекословно повиновался, разрывали тебя на лоскутки. Ты можешь брать самый лакомый кусок добычи, выбирать лучших женщин и жестоко карать любое проявление непокорности, ибо что, если не это, значит быть вождем? Но также ты должен быть первым на охоте и в бою и больше всех рисковать своей жизнью, каждый день доказывая свое право на все блага. И уж конечно ты не должен нарушать заветов Омуна, помогая возвыситься слабым лишь на том ничтожном основании, что они с тобой в родстве. – Тилгерик? – Ты верно понял. – А чего тут понимать? – осклабился Олувар. – Я всегда замечал, что Абракзис выделяет этого котенка среди других. Все закрывали на это глаза, но я – нет. Единственный сын, которого смогла родить ему Дже́рма. – Твоя сестра. – Слабая особь, – выплюнул охотник. – Смогла дать лишь один помет, да и то все котята передохли вслед за ней. Только Тилгерик и остался. – Но Абракзис, как говорится у иных разумных существ, имел к ней… чувства. Насколько это было ему доступно. Что-то большее, нежели выбор фаворитки. – Верховный хранитель традиций аккуратно коснулся своих вибриссов, выражая задумчивость. – Кажется, инакие называют это «любовью». – А я называю это слабостью. – Согласен. – Ршшагреву нравилась эта беседа. – Ты хочешь, чтобы я убил старика и занял его место, так? – Именно. – Несмотря на то что это смертельно опасная затея? – Да. – Берусь. Но при одном условии. Когда я это сделаю, не будет никаких жребиев. Тилгерик отправится на арену и встретится с Судом Десяти. Последняя память о моей никчемной сестре должна быть вымарана. Верховный хранитель традиций поднялся и приблизился к охотнику. – Омун на твоей стороне, и я предвижу, что впереди меня ждут долгие годы верного служения новому, достойному вождю. – Лишь до тех пор, пока я сам не окажусь недостоин, ты хочешь сказать. – На все воля Омуна. Хотя, мне кажется, тебе бесчестье не грозит. – Воистину, если доживу до старости, уйду на Последнюю охоту. Большего и желать нельзя. Вскоре я брошу Абракзису вызов, тебе не придется долго ждать. И слова Олувара не разошлись с делом. В стане Ишшэлун Отдохнув после пирушки, вождь Абракзис объявил, что пора бы продолжить праздновать, и нет лучшего способа для этого, чем отправиться на охоту! Он взял свое копье, свои ножи, метательные топоры, обвязал вокруг пуза ловчую сеть, а большой лук и колчан позволил нести одному из молодых самцов, Тилгерику. Во главе стаи из трех десятков охотников Абракзис направился к вратам становой крепости, все были веселы и предчувствовали славную охоту, пока на пути не появился Олувар. – Здравствуй, вождь! – Олувар, как идут дела в твоей смене? Надежно ли защищен наш дом? Охотники весело загомонили, но настала полная тишина, когда более молодой кот рыкнул. Тишина настала не только в крепости, но и в джунглях вокруг, ибо доминантный рык расходился на многие, многие, многие десятки часов бега вокруг подобно раскату грома. Вызов был брошен. – Ясно, – цыкнул зубом Абракзис, – охоты сегодня не будет. – И тогда он тоже издал доминантный рык. Вызов был принят. На том покамест все и кончилось. Стан притих, выжидая. По законам Омуна, между вызовом и поединком должно было пройти время, не менее четырнадцати часов на привычный, скажем, людям пересчет. Оба противника должны были отдохнуть, чтобы выйти на арену в лучшей форме. Мив Что-то пошло не так. Спустя часы обмена информацией, сдобренного психологической обработкой, в лабораторию явились черные маркатчитары и, осведомившись о прогрессе, вознамерились забрать Миверну. – Я только начал исследование. – Мы видим, Сиюсо. Но обстановка изменилась. Пленник отправится в светлицу по приказу верховного хранителя традиций. Ты мог слышать, что вождю бросили вызов, и, если его место займет другой, могут поступить новые указания касаемо чужака. |