Онлайн книга «Мироходцы. Пустота снаружи »
– Угостишь куревом? – Что? – удивился Новорожденный. – Поверь, ты не хочешь курить «Черную Агонию». Табачный гриб для нее произрастает на мертвых равнинах Эйшиина, одна затяжка сократит твою жизнь на час, вторая – на год, а если выкуришь всю, умрешь через несколько минут. Амбал-3997 пристально смотрел на сигару. Пожалуй, таких не курили даже на самом верху корпоративной иерархии. Просто из жизнелюбия не курили. И тем не менее на ней остановил свой выбор объект божественного класса. – Я рискну. Каос захохотал. – Мне решительно нравится этот сорвиголова! Как только сигарный дым вторгся в легкие, как только грибной яд из демонического мира просочился в кровь, Амбал-3997 понял, что оказался на краю жизни и смерти, ибо сигара была слишком хороша, чтобы он ее бросил. – Бармен, у тебя есть что-то без красителей и ароматизаторов? – Спирт. – Этиловый? – Нет. – Жаль. Плесни неразбавленного. Новорожденный бог и солдат Корпорации пили спирт, курили «Черную Агонию» и игнорировали остальную реальность, переходя с одной темы на другую. – Расскажи мне, что значит номер за твоим именем? – А как ты думаешь? – Ну, я не знаю, потому и спрашиваю. Амбал-3997 затянулся. – Порядковый номер носителя сего имени. До меня было 3996 Амбалов, а когда я загнусь, его получит какой-нибудь желторотый Амбал-3998. – Не напряжно? – Мне еще повезло, имечко вполне новое. Есть у нас такие ветераны, у которых номер шестизначный. – Не о том речь. Не напряжно осознавать себя хоть и высококлассным, но расходным материалом? – Не всем же быть неповторимыми оригиналами с именем без порядкового номера, – пожал плечами солдат. – А тебе не напряжно быть тобой? – Что? Мною быть великолепно! Я прыгаю по мирам, отвешиваю пенделей богам и демонам, диктую свою волю мирозданиям, беру самых красивых женщин и являюсь практически бессмертным существом. По-твоему, это напряжно? Амбал-3997 пригляделся к тлеющему концу сигары. – Мне кажется, что бесконечное существование – это то еще бремя. То есть я, как смертный, рано или поздно достигну лимита сил и начну деградировать, сдохну, скорее всего, в бою, и все это перестанет меня касаться. Прощай жизнь, иди в задницу паготная сука, я ушел, твое дерьмо меня больше не забрызгает. Покой. Ты же достиг лимита сил, переделал все на свете, тебе некуда больше расти, и это обстоятельство никогда не изменится. Ты застрял в жизни, и я не хотел бы оказаться на твоем месте. На лице Каоса очень медленно проявлялись и скрывались желваки, Новорожденный не дышал, не двигался, не моргал, парализованный рождавшимися в голом черепе мыслями. Потом он наконец поднес ко рту стакан, но стекло громко звякнуло об один из бивней, и мироходец вышел из оцепенения. – Кое-где ты ошибся, Амбал-3997. Есть вещи, которых я не совершал никогда. Я не причинил вреда ни одной женщине, ни одному ребенку, никогда не бил в спину и не делил ложе с мужчиной. Я никогда не шел против воли своего бога и… – Все это пока. – Нет. Бывало, я грозил женщинам, но только в качестве устрашения или для давления. Существуют непреложные… Амон-Ши, что я несу? Какой во всем этом смысл теперь? – Слушай, я в философии звезд с неба не хватаю, но даже мне ясно одно: будучи бессмертным существом с безграничными возможностями, рано или поздно ты совершишь абсолютно все вещи, которые возможно совершить. Абсолютно все. Спроси у наших надмозгов, они тебе скажут. – Я знаю ваших надмозгов, – молвил Каос, – это кучка мерзких садистов. – Но эти садисты знают свое дело. Серый мироходец и рад был бы поспорить с последним утверждением. – И тем не менее некоторые вещи невозможны. Например, мужеложство. Никогда и ни при каких обстоятельствах. – Да ну? – Такими Амон-Ши создал халлов, наши мужчины не балуются под хвост на генетическом уровне. Невозможно совершить то, что противоречит самой твоей сути, и сохранить себя в прежнем виде, а следовательно, я совершу не все, что возможно совершить, ибо что-то совершить невозможно в силу своего гипотетического несуществования вследствие совершения этого невозможного. Бэм! Поток спирта ринулся по пищеводу Каоса Магна в сторону вечной топки. – А вот на свой счет я не настолько уверен, – хмыкнул Амбал-3997, чувствуя дурман смертельного яда, уже начавшего размягчать мозг. Его кожу расчерчивал узор темневших кровеносных сосудов. – Возможно, когда-нибудь напьюсь и соблазнюсь каким-нибудь смазливым мальчонкой из отдела логистики… но пока что… – Солдат состроил гримасу отвращения, отчего черные жилы на его шее явственно натянулись. Повисла непродолжительная тишина. – Мм, в продолжение темы: как долго ты катаешь на своем йурго́е мою бывшую, солдат? Амбал-3997 если и был готов к этому выпаду раньше, то к сему моменту успел расслабиться и пропустил его. – Она в первый же день изнасиловала меня. Дважды. А через время еще раз. Когда мне надоело сращивать кости, я решил больше не сопротивляться. Разницу почувствовать не удалось. Она спаривается как… как… – Одержимая демонами камнедробилка? Амбал-3997 захохотал в голос: – И даже с соответствующим звуковым сопровождением! – Чтобы выдерживать Ноойру, нужно обладать выносливостью и некоторыми органами хтонического существа. Мое почтение твоему здоровью. Послушай, ты вроде смышленый индивид, не лишенный ни храбрости, ни силы, почему еще в сержантах? Эй, эй, эй! Каос успел поймать голову собутыльника, пока та не встретилась со столешницей. – Похоже, «Черная Агония» ест тебя быстрее, чем я думал. На-ка, глотни, это даст несколько дополнительных минут. Плоская фляжка, сплошь состоявшая из маленьких сверкающих черепков, прикоснулась к губам солдата. – Ох… что это? – Храмовый султ, набрал в своем номере. Слышал о таком? – Легенды, – сказал Амбал-3997. Когда почти пустая фляжка вернулась к хозяину, последний вопрос был повторен. – Не хочу в офицеры. С каждым повышением наши надмозги проводят определенные процедуры с нашими мозгами. Вымывают память о прошлом, оставляя только время военной службы. Вестимо, в целях повышения квалификации. А мне это на йургой не надо. – Понимаю, понимаю. Особенно теперь, да? Соболезную. Затуманенному разуму человека потребовалось время, чтобы осознать присутствие подтекста. – Чему? Возникла еще одна задумчивая пауза. |