Онлайн книга «Мироходцы. Пустота снаружи »
Вот так просто и тихо, против всех своих доводов, Мартабах согласился. Потому что на самом деле ему не нужны были причины для сумасбродных авантюр. В его холодной голове, в его темном уме помещалось не так много мотиваций для чего-либо, так что порой нужен был лишь достаточно сильный импульс, чтобы направить смертоносца в нужное русло. Видимо, пришло время рвать Прометеевы оковы и возвращаться в Метавселенную. – Дай только плащ накинуть, забрать гроб и найти поводок для песика… – Не спеши. Прибудешь в Ахарию в назначенное время. – Хорошо. Каос закинул в рот последний кусочек козинака и поднялся. – Ладно, мне нужно заглянуть еще в несколько мест, запутать следы. В последнее время чувствую, что кто-то пытается меня догнать. Приходится нарезать круги. И кстати, что касается того урода, что крадется к Лабиринту в нескольких кварталах отсюда, – о нем не беспокойся, иди досыпать. – Я никогда не беспокоюсь. Покидая дом Мартабаха, халл насвистывал одну старую мелодию, силясь вспомнить, где ее слышал. Он пребывал в неплохом настроении, и даже мрачность местности не могла этому помешать. А еще впереди ждало кровопролитие. Когда олимпийцы поняли, что могут проиграть Войну Пантеонов, они бросили в бой все свои резервы: гекатонхейров, титанов, дракайн, великанов, тельхинов, многих иных. Каос своими руками умертвил чудовищных Гиеса, Котта и Бриарея, и только Амон-Ши знает, чего это ему стоило. Но когда олимпийцы побежали, многие из тех, кого они кнутами выгнали на поля сражений, ринулись следом. Многие увязались за ними в последнее пристанище – в Лабиринт. Всех этих ненужных быстро загнали в ту часть реальности, которая заслуженно получила имя Тартар. Именно там оказалась сладкая парочка уродов – Тифон и Ехидна, которые были бессмертны и могли плодиться. Они и прежде любили это дело, порождая на свет самых разных тварей, но, оказавшись запертыми, подналегли на производство потомков. В первую очередь для того, чтобы прокормить других потомков, – ведь в Тартаре не было жизни. Чудовища жрали друг друга, и вся эта мерзость бешено кипела, как в огромном котле, с которого вот-вот должно было сорвать крышку. Периодически то одно чудовище, то другое пыталось проникнуть в Лабиринт, добраться до обильного источника мяса, которое не отдает родным запахом и не заставляет маму плакать. Самые крупные и тупые попадались в зубы псам Аида, но самые мелкие и умные ухитрялись добраться до жилых кварталов и тут же начинали отжираться. На плоти смертных они быстро росли, превращаясь в громадных и опасных уродов. Примерно в это время, если не повезет, их находил Танатос и исполнял свою работу. Когда везло, он отлавливал их раньше, после первых двух-трех жертв. Одно из чудовищ кралось по мрачным развалинам Аидова царства, прячась в тумане, сливаясь с окружением, надолго замирая, когда где-то неподалеку раздавался вой или лай. Каос следил за ним с высоты некой колонны, прежде, наверное, являвшейся опорой для автомагистрали. Гад оказался крупным, но пока ему везло. Он походил на длинную ящерицу с ногами, строением похожими на паучьи, длинным мускулистым хвостом и шеей, широкой пастью и гребнем вдоль хребта. – Гав! – рявкнул халл. Чудовище внизу замерло, сменив цвет чешуйчатой шкуры. – Гав-гав! Шея изогнулась, глаза сфокусировались, пасть распахнулась – колонна разлетелась в крошево от удара языка. Но Каос уже совершал сальто в свободном падении. Впрочем, ему пришлось дважды с хлопком оттолкнуться от воздуха, чтобы избежать встречи с языком, а когда приземлялся, внизу его уже ждала распахнутая пасть, полная зубов. Извернувшись, Каос дзифтом переместился на полсотни шагов в сторону, но стоило его сапогам коснуться земли, как чудовище было уже тут как тут и попыталось снести халлу голову ударом когтистой лапы. – А ты проворный сукин сын, – развеселился тот, блокировав когти хитиновой броней. – Но вот что, парень, лучше бы ты продолжал сидеть в той дыре, из которой вылез, потому что здесь тебя ждет лишь бесславное расчленение. – Посмотрим, – выдохнуло оно вместе с кислотным облаком. Кислота натолкнулась на щит арканы и рассеялась, после чего хитиновые пальцы халла превратились в длинные тонкие косы и обещанное расчленение последовало. Двадцатью днями позже Они явились в Лабиринт, минуя врата, и сразу же направились в Аид. Любые попытки дознаться, кто они такие, откуда явились и куда направляются, заканчивались вежливым отодвиганием вопрошающих с пути. Вежливо отодвинуть патрульного циклопа с пути не так просто, но они справлялись без напряжения. Надо отдать им должное, они вели себя вполне конвенционально, не испепеляя и не превращая в кляксы всех, кто пытался замедлить их продвижение. Хотя могли. Да, несомненно, могли. Когда вошли в Аид, они наткнулись там на двух проворных чудищ, прокравшихся к самым границам живого города. Твари превратились в пыль мгновенно – гости на них просто взглянули. – Что было потом? – спросил капитан Аргус, фокусируя на следователе несколько десятков из своих глаз. – Они добрались до жилища Танатоса, но там его не застали, потому что бог смерти покинул Лабиринт пятью днями раньше. – Покинул, никого не предупредив. Не так ли? – Насколько мне известно, господин капитан. – Даже тебя? – уточнил многоглазый великан, разглядывая стоявшего на его рабочем столе горго́на. Сет Александри́дис, следователь убойного отдела службы ананкидов, был непростым горгоном. Он возводил свою родословную к самой Медузе, что делало его настоящим аристократом в глазах сородичей, а следовательно, позволяло рассчитывать на очень высокое положение в обществе Лабиринта. Однако в юности он выбрал путь стража закона и следовал по нему до сих пор, к вящему удивлению состоятельной родни. А еще ему приходилось носить на лице железную маску с узкими прорезями для глаз, ибо встреча взглядом с тем, в ком столь сильна была кровь Медузы, обеспечивала весьма предсказуемый финал. Капитана Аргуса присутствие этого горгона всегда сильно нервировало, и немудрено – когда у тебя самого столько глаз, шанс попасть в неприятное недоразумение возрастает в геометрической прогрессии. – Господин капитан? – спросил Александридис. – Насколько мне известно, ты был дружен с Танатосом Железносердным. – Боюсь, вас дезинформировали, господин капитан. Я не вожу дружбы с богами, велика честь для обычного смертного вроде меня. – Танатос Железносердный был не в фаворе у других богов и вел достаточно… приземленный образ жизни. Насколько мне известно, кроме владыки Аида, с ним особо никто не общался. – Близкие специализации. – А еще был ты. – Служебный долг, господин капитан, – пожал плечами Сет. Уложенные назад змеи на его голове еле заметно зашевелились. – Чудовища постоянно пробираются в Лабиринт и постоянно убивают. Когда мы понимаем, что тот или иной мертвец является жертвой тифонидов, мы сообщаем Танатосу, вам ли не знать? У него нет телефона, так что кто-то должен ездить в Аид, если он не в Лабиринте, и, к сожалению, обычно этот жребий доставался мне. Вот и вся дружба, господин капитан. |