Книга Подарок судьбы и граф в придачу, страница 30 – Инга Ветреная

— Ваше Сиятельство, Его Сиятельство велел передать, что ждет Вас в кабинете.

Я выслушала его, обошла и продолжила свой путь по тому же маршруту. Прекрасно понимала, что слуги не виноваты, но каждое слово требовало от меня каких-то усилий, а я не могла себе позволить растрачивать их, потому что знала — разговора с графом не избежать. Когда вошла в детскую, то увидела, что Ажан капризничал.

— Он весь день плачет, миледи, — сказала уставшая няня, передавая мне малыша.

Я взяла сына на руки и стала укачивать, приговаривая, какой он замечательный. Ребенок, немного похныкав, успокоился и заснул, вцепившись пальчиками в край выреза моего платья, а я ходила по комнате, не переставая его баюкать, прекрасно осознавая, что мне это сейчас нужно больше, чем ему.

Ален

Соскочив с коня, Ален бросился к замку, Торин тенью следовал за ним.

— Что с графиней? Где она? — спросил он у дворецкого.

— Ее Сиятельство после прогулки изъявило желание искупаться и сейчас принимает ванну, — ответил Мортин.

Ален облегченно выдохнул и уставшим голосом проговорил:

— После купания я жду ее в кабинете.

— О чем ты хочешь поговорить с женой? — спросил Торин идущего рядом Алена.

— О том, что произошло, и почему я так поступил, — ответил Ален.

— А ты поговорил с лекарем?

Ален резко остановился и, хлопнув Торина по плечу, воскликнул:

— Точно! Нужно поговорить с Бернетом! Спасибо, друг! — он быстрым шагом направился к комнате лекаря.

— Я не могу понять, что произошло с моей женой, — обратился Ален к Бернету. Они сидели в гостиной, Ален, чуть подавшись вперед, взволнованно смотрел на лекаря, Бернет, хоть и старался выглядеть спокойным, был напряжен.

— В результате падения с лошади она ударилась головой, потеряла сознание. Почти трое суток графиня не приходила в себя, была на грани между жизнью и смертью. А когда очнулась, то выяснилось, что она потеряла память. Леди Ирэйна не помнила себя, Вас, своего сына, не узнавала никого. Вместе с тем, Ваша жена изменилась сама, и это было заметно с первых же моментов, — подробно начал отвечать Бернет.

— И как это можно объяснить? — горячился Ален.

— Дело в том, что это первый случай в моей практике, кажется, что-то подобное случилось несколько лет назад в столице, ходили слухи среди дворцовых лекарей о том, что человек, потеряв память, очнулся совершенно другим, но я, к сожалению, не знаю подробностей. Мне только запомнилось одно странное слово — перерождение. Об этом запрещено было даже говорить под страхом наказания.

В памяти Алена всплыли обрывки дворцовых сплетен, но в то время не придал им значения, поскольку они его не касались.

— Видите ли, Ваша жена потеряла память, но не разум, — продолжал он после небольшой паузы. — Именно так она и заявила, и обратилась ко мне с просьбой помочь ей восстановить память, нисколько не сомневаясь в моей компетентности, — после этих слов Бернет посмотрел на Алена, будто ожидал возражений.

Но граф терпеливо ждал продолжения, потому что так и не услышал ответа на свой вопрос.

— Ваше Сиятельство, я знал графиню до этого происшествия, я наблюдал ее в период беременности, принимал у нее роды. Мне кажется, я имею право сказать, что достаточно хорошо изучил ее характер и привычки, — сказав это, лекарь немного помедлил, а потом, что-то окончательно решив для себя, продолжил: — Так вот, графиня до потери памяти и после — это два разных человека.

Бернет замолчал и с вызовом смотрел на Алена, тот ошеломленно уставился на лекаря, пытаясь переварить услышанное.

— О чем Вы говорите? — начиная закипать, спросил граф.

— Я смею предположить, что после потери памяти произошло перерождение Ее Сиятельства, она очнулась, забыв о себе прежней, в новом облике. Вы, надеюсь, понимаете, что я не внешность имею в виду? — обратился он к графу. Ален с пересохшим от волнения горлом не мог произнести ни слова и только кивнул.

— Потеря памяти — это не совсем точное определение того, что произошло с Вашей женой. Она ничего не помнила из своего прошлого, потому что это не ее прошлое, это чужая жизнь, — продолжал Бернет озвучивать свою версию случившегося. — Поведение леди Ирэйны после того, как она очнулась, в корне отличается от ее прежнего поведения, свидетелями тому являются все обитатели замка. Но Ваша жена настаивает на потере памяти, более того, она утверждает, что частично память восстановилась. Леди Ирэйна опасается: если признается, что по-прежнему ничего не помнит, то я не дам положительного заключения о ее выздоровлении. Я не рискнул ей сказать о перерождении и делал вид, что верю ей, но со всей ответственностью заявляю — леди Ирэйна не нуждается в лечении, о чем я ей буквально вчера и сказал.

Ален обессиленно откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, Бернет терпеливо ждал.

— То есть моя жена ничего не знает о своем прошлом? — наконец, спросил Ален.

— Наверняка, что-то знает: кто-то рассказал, где-то услышала, но я утверждаю, что она не помнит прошлого, потому что это не ее прошлое, — ответил лекарь.

— А может произойти обратное, как Вы выражаетесь, перерождение? — неожиданно спросил Ален.

— К сожалению, не знаю. Я не могу исключить вероятность того, что она станет прежней. Вы ведь этого хотите, Ваше Сиятельство?

— Нет! Нет! — в ужасе воскликнул Ален.

— Но мне показалось, что хотите именно этого, Вы с такой настойчивостью пытались доказать ей… — продолжал Бернет.

— Я не верил, что я она ничего не помнит, — не дослушав, перебил лекаря Ален. — А уж в то, что произошло перерождение, и теперь в теле жены — другой человек, в это еще труднее поверить, почти невозможно, — закончил он тихо и опустил голову.

Бернет смотрел на него с сочувствием.

— Именно этим можно объяснить ее знания и умения? — вдруг что-то вспомнив, задал он вопрос лекарю.

— Вы сейчас говорите о ее уме? — уточнил лекарь.

Ален смешался, потому что он не мог забыть ночь, проведенную с женой, и имел в виду совсем не ум.

— Он меня поразил с самого начала, — продолжал ничего не заметивший Бернет, — иногда она употребляет неизвестные мне слова и выражения, причем я уверен, что она, в отличие от меня, понимает их смысл и значение.

— Я Вам очень благодарен, господин Бернет, — проговорил Ален, вставая, — сожалею, что не поговорил с Вами раньше. Ваш труд будет высоко оценен.

Бернет с достоинством поклонился. Ален торопился в свой кабинет, Ирэйна, наверное, заждалась. Увидев дворецкого, он спросил:

— Ее Сиятельство давно ждет?

— Ее Сиятельство в детской с сыном, — сообщил Мортин.

— Разве ты не передал, что я хочу ее видеть у себя в кабинете?