Книга Хоккенхаймская ведьма, страница 10 – Борис Конофальский

А тем временем Брюнхвальд переловил почти всех, кто был у него в списке. Не было только молодого кузнеца Рудольфа Липке, хотя он как раз и не был Волкову нужен: «Вряд ли молодой парень будет писать донос на смазливую бабёнку, которая ему даёт», — размышлял кавалер.

А мужики и бабы сидели тихонько на лавке у стены, бабы поскуливали и едва дышали от страха, даже жену фермера отвязали от козлов. Она куталась в рваные одежды, сидела с разбитой мордой — смирная, тихая.

На улице к этому времени уже темнело, кавалер нехорошим взглядом смотрел на всех этих скулящих и хнычущих женщин, перепуганных мужчин, и вдруг махнул рукой, и сказал Брюнхвальду:

— Карл, тащите их всех к дьяволу, в крепкий дом. Завтра ими займусь. Сегодня сил нет.

— А вдову с ними посадить? — спросил Брюнхвальд тихо. И склонившись к уху кавалера, добавил: — Или, может… — он многозначительно замолчал.

— Чего? — так же тихо спросил Волков. — О чём вы?

— Просто у меня давно бабы не было, — оправдывался старый солдат, — может, я возьму её себе на сегодня. Уж больно она приятна.

— Берите, только не вздумайте её в трактир тащить, а то мне отец Иона всё утро высказывал за неё, епитимью наложил.

— Я видел, — кивал Брюнхвальд.

— Сейчас отпустите её, да скажите, что ночью к ней придёт, чтобы ждала.

— Думаете, не откажет она мне?

— Не откажет, не ей сейчас отказывать, а вздумает кобениться, так скажите, что посадите её в один подвал с этими, — Волков кивнул на баб и мужиков, что сидели у стены. — Уж ей точно с ними в одном подвале сидеть не захочется.

Брюнхвальд слушал и кивал, его лицо озарило восхищение:

— И то верно, хорошо, как вы всё придумали, ох, и умны вы, кавалер.

Его слова Волкову польстили.

Брюнхвальд, видно, с вдовой договорился. Был он в чистых штанах, вымыт, и сапоги его были начищены. Они сидели за столом, но не с монахами. Пред Брюхвальдом стояло пиво, Волков, вспомнив, что ему пост в наказание назначили, сидел с водой кипячёной. И тут к ним подошёл человек в доброй одежде и, поклонившись, сказал:

— Доброго вам вечера, добрые люди. Мой господин барон фон Виттернауф, желает знать, не хотят ли добрые господа разделить с ним ужин?

У Брюнхвальда время ещё, вроде как, было, а Волкову так и вовсе до утра был свободен, они переглянулись и кавалер сказал:

— Мы рады будем хорошей компании.

— А не смутит ли добрых господ, что барон примет их в постели, так как болезнь досаждает ему.

— Мы знаем о болезни твоего господина, — отвечал Волков, — и нас это не смутит.

Слуга ещё раз поклонился и жестом пригласил воинов в самые дорогие покои, что были в этом постоялом дворе.

Стол, придвинутый к кровати барона, был уже накрыт. Сам барон Виттернауф был слаб, но чист. Почти седые бородка и усы красиво подстрижены, барон был приветлив и улыбчив. Рядом с ним стоял брат Ипполит. Господа раскланялись и познакомились с бароном. Уселись за стол. Барон предложил им вина, пока блюда не подадут, Брюнхвальд с радостью согласился, а кавалер отказался вежливо, просил воды.

— Вы не пьёте вина? — удивился барон.

— У кавалера пост, — ответил за Волкова Брюнхвальд.

— Помилуйте, господа, так до Великого поста ещё три недели, — недоумевал барон.

— Кавалер Фолькоф, рыцарь божий, а у них всё не так как у простых людей, — продолжал говорить Карл.

— Ах, вот как, — уважительно произнёс барон, — значит, вы и еду скоромную не отведаете.

— Мне будет достаточно хлеба, — отвечал Волков.

— А не тяжко ли вам будет, друг мой, сидеть за столом, на котором будут пироги и жареная свинина? — спрашивал барон.

— Не волнуйтесь, господин барон, я уже дано привык, — зачем-то соврал кавалер.

Барон понимающе кивал и восхищался, тем временем им подали пирог. Этот пирог был нечета той дряни, что Волков ел днём. И он пожалел, что у него пост, да делать было нечего, пост у рыцаря божьего, он ест хлеб.

А Брюнхвальд не постничал, получал удовольствие.

— Я слышал, господа, что вы охрана Инквизиции.

— Да, — сказал Волков, — нам была оказана сия честь.

— И что же, вы выявили колдуна или ведьму? Будете жечь?

— Выявили, — сказал Брюнхвальд, — да вот костёр отменяется. Оказалась, что это простая вдова, а не ведьма. Оговорили её. Всё это навет был. Теперь наветчиков ищем.

— И как же вы их найдёте? Неужто они под наветом подписались?

— Нет, клеветники так не делают, — усмехнулся кавалер, — вдова приятна наружностью, мы подумали, что привечала чужих мужей.

— Как и положено красивым вдовам, — смеялся барон.

Волков и Брюнхвальд тоже посмеялись. И Волков продолжил:

— Мы выяснили, кого она привечала, Карл их всех уже переловил вместе с жёнами, завтра допросим и выясним, кто писал навет. Думаем, что завтра будем всё знать. А если не узнаем, то будем искать писаря, что писал бумагу.

— Звучит так просто, — удивлялся барон.

Он вдруг задумался, забыл про гостей на минуту, господа уже думали, что, может, ему нездоровится. Но фон Виттернауф вернулся к ним из мыслей своих и спросил:

— И что ж, господа, работа сия не кажется вам сложной?

— Кажется тяжкой и неприятной, — отвечал Волков, — сложной не кажется.

— Неприятной?

— Да кому из рыцарей и воинов приятно будет бабам на дыбе руки выламывать, — продолжил кавалер.

— А как они выть могут! От их воя бежать охота, — добавил Брюнхвальд. — А выть они могут полдня, не замолкая. Даже палач их остановить не может. По мне так уж лучше в осаде сидеть.

Барон смотрел на них внимательно то на одного, то на другого и опять думал. Волков пытался угадать, о чём думает барон, он давно понял, что барона что-то тяготит, и весь этот разговор неспроста. Да и само приглашение, скорее всего, было не случайным.

А Брюнхвальд ни о чём не думал, он с удовольствием ел великолепный пирог, запивал его вином, и заедал хорошим сыром и виноградом, редким в это время года.

— Значит, сия работа вам кажется неприятной, но не сложной, — задумчиво произнёс барон.

— Именно так, — сказал Брюнхвальд.

Кавалеру казалось, что вот-вот, и барон начнёт говорить о том, что его действительно интересовало, Волков очень надеялся, что сможет помочь человеку, который ездит на карете с гербом курфюрста, но барон перевёл разговор на другие темы:

— А вы, господа, раньше не при Инквизиции служили, кажется, вы из военного сословия?

— Да, — согласился Брюнхвальд, — и я, и кавалер из добрых людей.