Книга На крыльях демона, страница 41 – Карина Хэлли

«Прыгай», — говорил он. Слово звенело в моей голове, отскакивая от черепа.

Мой рот раскрылся, я стала вялой, словно кто-то ударил меня по шее и парализовал.

«Прыгай. Пока я тебя не заставил».

Существо бросилось вперед, побежало на двух ногах, потом на четвереньках, хлопая крыльями. Кончики крыльев были вооружены серебряными жалами, что яростно сияли в свете луны.

Я закричала и нашла в себе силы и ловкость развернуться и прыгнуть вниз.

Я ударилась о черепицу. Я скользила по грубому склону, не дотягивалась до своего окна. Я впивалась ногтями и отбивалась ногами, чтобы остановить падение, пока не повисла, подмышки давили на водосточный желоб, который скрипел и стонал под моим весом.

Окно моей спальни было открыто, Ада все видела.

— Перри! — завизжала она, увидев меня, она склонилась из окна.

— Помоги! — закричала я, пытаясь подняться на крышу. Руки и мышцы живота напрягались от давления.

Ада продолжала звать меня, ничего не делая, пока рядом с ней не появился отец. Я не знала, что он сказал, я все силы направляла на то, чтобы не упасть на каменную дорожку внизу. Я не знала, убьет ли это меня, но кости на миллион кусочков точно разбились бы. Он взглянул на меня и пропал, крича моей матери.

Я услышала сверху смех.

Я посмотрела на окно, где Ада глядела на меня в панике.

Существо было там, в дюймах над ней, на выступе крыши. Она кричала, боясь за меня, не видя существо.

Потому что это было оно.

Лавкрафт не выдумывал.

У него было тело ребенка с длинными конечностями. Жемчужные когти на руках и ногах. Крылья летучей мыши с венами были покрыты вшами.

Голова была слишком круглой для человеческой. Ушей не было. Как и носа. Только красные глаза, что выпирали из головы, как у крысы, и слишком широкий рот с двойными рядами акульих зубов. Знакомая улыбка в оригинале.

Я смотрела, боясь отвести взгляд, нижняя часть тела раскачивалась подо мной. Я уставала. Существо хотело играть в гляделки, а я сомневалась, что выиграю.

Руки съехали на дюйм, когда отец вернулся к окну с веревкой. Он бросил ее мне и сказал хвататься.

Я слышала, как мама внизу тащит что-то металлическое по камням, и я надеялась, что это лестница.

— Хватай веревку, так проще, — прокричал он. Я посмотрела на него и не могла забыть этот взгляд. Такое количество боли и тревоги на его лице я никогда не хотела больше видеть. Он был в пижаме, с растрепанными волосами, лицо было красным и потным, он пытался спасти дочь от угрозы. Пытался спасти ее от себя. Я сосредоточилась на этом — на нем — а не на существе наверху, и из последних сил схватилась за веревку.

Грубые волокна впились в разодранные руки, но я стиснула зубы и дала ему с Адой втянуть меня, пока мои руки не оказались на карнизе. Я смогла ввалиться в окно.

Руки подхватили меня за плечи и талию, и я оказалась внутри. Я рухнула на пол, задыхаясь, все тело болело, руки и ноги кровоточили, были покрыты новыми царапинами.

Получилось.

Я была жива.

Но не в безопасности.

* * *

— Перри, ты меня слушаешь? — спросила мама, повернув с шоссе на улицу с односторонним движением.

Я не слушала. Я даже не знала, где была.

О, точно. Мы ехали к доктору. Чтобы посмотреть, что не так.

Все двигалось медленнее. Медленнее, хотя я была в сознании, смотрела на голые зимние деревья на улице и мрачные лица прохожих, встречающих очередной серый день. Все было медленным. А потом они ускорились. Как утром. Я прожила его на автопилоте, но не знала, что делала или говорила.

Я начала в одном месте и оказалась в другом. Я упускала части жизни. Что-то случилось на крыше прошлой ночью, но я не знала, что. Родители боялись, что я залезла туда и хотела спрыгнуть. Я не могла им ответить. Я не была самоубийцей. Но у меня не было ответов. Только правда. А они ее не выдержат.

— Земля вызывает Перри, — сказала сестра мне на ухо. Я склонила голову в ее сторону, глядя на нее краем глаза.

Она решила пойти со мной, а потом мы собирались высадить ее у школы. Я сомневалась, что мама согласится, но Ада уговаривала ее, что хочет поддержать, и она сдалась. Думаю, мама была даже рада. Она не хотела быть наедине со мной. Особенно после… всего вчерашнего дня.

Я в тайне была рада, что Ада со мной. Это делало возвращение доктора Фридмана и дежавю происходящего сносным. Мне казалось, что я теряю все. Мне нужен был кто-то рядом, и у меня сейчас была только она.

Раньше для этого был Декс. Но раньше у меня многое было.

Мысли о нем даже на миг вызвали печаль. Сердце трепетало, как лист, так было печально. Я подавила это и забыла об этом. Лучше было злиться, если я хочу еще чем-то быть.

— Что такое? — тише спросила она. Она заметила мгновение печали.

Я покачала головой и кашлянула.

— Просто нервничаю.

Мама взглянула на меня.

— Доктор тебе поможет, Перри. Как в тот раз.

Может, этого я и боялась. Я знала, что он скажет, что подумает и сделает. Прошло не так много времени. Он заставит меня говорить, сделает вид, что слушает, напишет заключение. Я буду и дальше нести бред, пока таблетки не подавят это.

Я стану Дексом. Он был на таблетках, все еще мог быть. Лекарства отгоняли от него призраков, они неплохо справлялись. Я уже говорила в порыве гнева, что это было нечестно. Мне приходилось расправляться с ними, а ему — нет. Теперь и у меня был шанс прогнать их.

Но как я могла? Я знала, что было за занавесом. Я видела тени, призраков, потерянных, демонов. Как я могла стать слепой по своей воле, если знала, что они все еще рядом и хотят меня. Это было хуже, чем не знать совсем. Так они могли напасть.

Минуты спустя мы припарковались и пошли к зданию больницы. Воспоминания приходили ко мне. Сияющие полы, на которых скрипела обувь. Желтые стены. Уродливые деревянные панели в лифтах.

Мы вышли на третьем этаже и повернули налево в коридоре с ковром. Несколько человек вышли из одного кабинета, общаясь. Я смущенно опустила рукава, чтобы они не видели мои синяки и царапины, покрывшие мое тело за последние сутки.

Мама шла впереди в твидовой юбке-карандаше, мы миновали группу людей, не посмотревших на нас. Я смотрела на пол, не желая признавать незнакомцев. Ада споткнулась передо мной, ее ткнуло что-то блестящее и красное.

Она потерла руку, и я услышала ее едва уловимый вскрик.

Я подняла голову. Она пятилась, глядя на кого-то за моим плечом.

Я остановилась и обернулась. В конце группы людей в середине коридора стояла спиной к нам женщина с лавандовыми волосами в красном бальном платье, ниспадающем на пол.