Книга Андрей+Наташа, страница 14 – Сергей Кузичкин

Так он и сделал, поехав первым утренним автобусом в краевой центр. Наташа проводила его до автостанции, прощаясь, крепко поцеловала.

…Как и рассчитал Андрей, в родной город он приехал около полуночи. Темной холодной октябрьской ночью он пробирался к родному дому через весь город. Не без волнения постучал в двери своей квартиры.

— Кто? — услышал он испуганный и уставший голос матери.

— Я, мама, Андрей…

— Андрюша!.. — едва открыв дверь, мать бросилась на грудь сына. — Что же ты наделал? Зачем? Участковый говорил, что тебя бы через месяц — два совсем отпустили, а теперь еще два года сидеть придется! Ой, сынок-сынок…

Военного билета дома не оказалось. Мать отдала его участковому, когда тот спросил, есть ли дома документы Андрея.

— Ой, Андрюша, Андрюша, два раза приходили, дома тебя искали, под кровать заглядывали. Потом меня в милицию вызывали, спрашивали, куда поехать мог. Я назвала адрес тети Маши, а больше и не знаю куда. Покорись, Андрюша, все равно ведь поймают. Милиция везде найдет.

Андрей не стал есть приготовленный ночной ужин — гороховый суп и котлеты. Попил лишь чаю с малиной, а несколько котлет завернул с собой. Мать отварила ему в дорогу с десяток яиц, положила банку тушенки, сахару, пачку чаю. В шкафу он нашел старый овечий полушубок, взял с собой зимнюю шапку, перчатки, шарф. Прощаясь, поцеловал мать в лоб и только тут заметил, как она постарела: волосы покрылись сединой, лицо морщинами.

— Куда теперь, сынок? — заплакала у двери мать.

— Далеко, мама. Не плачь, как-нибудь переживем.

— Работаешь ли где? Может, денег надо? Я пенсию вчера получила.

— Не надо, мама, спасибо. У меня есть, на дорогу хватит, а там заработаю.

— Смотри не хулигань нигде. Да, забыла тебе сказать: Катин-то отец совсем плохой — из больницы не выходит, почки отнимаются, люди говорят — это наказание ему за дочь. А Тамара, сестра Кати, сейчас на твоем месте — на танцах молодежи поет.

— А ребят моих не встречаешь на улице?

— Встречаю. И Геру слепенького — все с женой под ручку ходят. И Ваську-гитариста. На машине меня несколько раз домой с рынка подвозил, про тебя спрашивал. А что я ему скажу? Сказала, что не знаю где.

На вокзал Андрей пришел около пяти часов утра. У билетных касс никого не было, и он, разбудив в окошечке кассиршу, дремавшую за столом, без лишней суеты приобрел билет на семь часов. Два часа, дабы не встретить знакомых, он бродил по перрону и изрядно продрог, а потому, когда подошел поезд, забрался в вагон, купил постельный комплект и, расстелив, завалился спать.

Вернулся он в райцентр вечером следующего дня. Был день рождения Натальи, и у нее в гостях собрались соседи — Николай с Ольгой. Вечеринка уже подходила к концу, но по поводу возвращения Андрея Наташа достала из холодильника новую бутылку. Дружно поздравляли Наталью, потом попросили Андрея спеть. Он (наверное, впервые в жизни) отказался, сославшись на усталость. Примерно через час после возвращения Андрея гости ушли, Наташа уложила Настю в постель и достала еще одну бутылку портвейна.

— Ну как поездка? Удачно? — Наташа погладила Андрея по волосам. — Устал, бедненький…

Андрей взял ее за голову, притянул к себе, поцеловал.

— Разговор есть, — сказал шепотом он.

— На сто рублей? — пошутила Наталья, принимая его поцелуй.

— Серьезный разговор, Наташа. — Андрей отпрянул чуть в сторону и отвел глаза. — Обещай мне, что если вдруг после этого разговора ты захочешь, чтобы я ушел, то пусть это будет утром. Позволь мне остаться до утра, я устал с дороги.

Наташа напряглась и тревожно посмотрела на Андрея.

— Ты что, убил человека? — вполне серьезно спросила она.

— Да нет! — выкрикнул он и, немного успокоившись, добавил: — Чуть не убил в свое время, но дело сейчас не в том.

— А в чем?

Андрей встал, прошелся по комнате.

— Знаешь, я… Можно, я начну немного издалека?

Наташа пожала плечами. Она сидела на диване, поддерживая подбородок руками и поставив локти на колени.

И Андрей начал говорить. Он говорил вполголоса, не торопясь, словно взвешивал каждое слово. Он говорил о том, как начинал играть на гитаре, как служил в армии, как пел в группе «Паровоз», рассказал про Катю и Катиного отца, про тюрьму, зону, «химию» и о том, как и при каких обстоятельствах оказался здесь, у нее в доме.

— Вот так, Наташенька. Теперь у меня нет документов, меня разыскивает милиция, и я нахожусь в бегах.

Наташа с минуту сидела молча, потом закрыла лицо руками, плечи ее задрожали. Андрей подсел к ней, обнял.

— Завтра я уеду, — сказал он.

— Куда? — Наташа оторвала руки от заплаканных глаз. — Куда ты поедешь? Скоро зима. Где тебя ждут?

— Поеду в Кемеровскую область, там еще один друг армейский живет. Попробую поискать его.

Наташа снова заплакала:

— Ну почему? Почему мне так не везет?

— Знаешь, Наташа, пойдем допьем портвейн, и пропади оно все пропадом, а? — предложил Андрей.

Наташа всхлипнула, утерла концом халата слезы и, поднявшись, кивнула Андрею. Они прошли на кухню, Наташа достала из холодильника тарелку с холодцом, остатки винегрета и недопитую бутылку вина, сама разлила по фарфоровым бокалам. Выпили молча, закусили.

— Что ты скажешь на работе? — спросила Наташа.

— Да найду что сказать, — ответил после паузы Андрей. — Скажу, что родители не хотят, чтобы я уезжал из дома, и не отдают документы, а я здесь жить хочу. Петровичу музыканты нужны, он за меня перед заведующим заступится. Зиму прокантуюсь.

— А потом?

— Потом что-нибудь придумаю. Голова на плечах есть.

— Голова-то у тебя есть — правильно говоришь. Наверное, не одной бабенке мозги запудрил.

— Не успел.

— Что не успел?

— Не успел запудрить. Некогда было. То пел, то сидел. Ты первая, кому запудрить попытался, и то не получилось. Видимо, нет таланта на эти дела.

— Ладно, — сказала Наташа, разливая остатки вина в бокалы, — допьем и пойдем спать, а завтра будь что будет. У меня ведь сейчас брат тоже в зоне сидит.

* * *

Наступал Новый год. Андрей кое-как сколотил группу ребят, желающих играть на гитарах, нашел и девчушку-пианистку, которой поручил «Ямаху». 27 и 28 декабря с десяти утра и до одиннадцати вечера Андрюшина группа репетировала до изнеможения. Андрей никому спуску не давал и требовал строго. Ребята поначалу ворчали, а потом смирились. Очевидно, их убедил пример самого Андрея, игравшего без устали и певшего до хрипоты. В репертуар он включил свои старые песни и наскоро сочиненную им накануне. «Зимняя песня» — так назвал ее Андрей. Петрович попросил, чтобы они спели что-то про Новый год.