Книга Выбирая судьбу, страница 48 – Даниэла Стил

— Гордон! Давай поговорим об этом где-нибудь в другом месте. Смотри…

— Нам не о чем говорить. — Еще раз встряхнув хорошенько, он оттолкнул меня. — Проваливай к черту! — А потом зашагал прочь и скрылся за углом в тот момент, когда ко мне подошел полицейский.

— Леди, вы в порядке?

— Да, все хорошо, спасибо.

— Мне показалось, что тот мужчина вам досаждал. Я решил вмешаться.

— Небольшое недоразумение.

Потрясенная до глубины души, я побрела обратно в редакцию. Сцена с Гордоном была ужасна. Я его потеряла. Все было кончено. И ради чего? Через несколько недель Крис уедет. Вероятно, навсегда. Что же я натворила, черт возьми?

Перспектива возвращения в редакцию казалась мне исключительно унылой. У меня не было ни малейшего желания вникать в текущие дела. Хотелось побыстрее попасть домой и спрятаться. Но видеть Криса также не хотелось, и я предпочла работу.

День тащился, как улитка, а мое сердце будто истекало кровью. И вдруг я поняла, что больше не вытерплю. Уронив голову на руки, я зарыдала. Звонил телефон, но я не отвечала. Мне было безразлично, кто звонит. Подождут. Зато слезы текли и текли. Будь ты проклят, Крис! Он только тем и занимался, что ломал мою жизнь.

— Джиллиан! — Я услышала голос, но не успела поднять голову и посмотреть, кто пришел, как руки Гордона крепко обняли меня. — Дорогая… Прости меня. — Он осторожно помог мне встать.

— О-о, Гордон, я… я… — Слова давались мне с трудом.

— Тише…

— Я скажу ему, чтобы уезжал.

— Успокойся. Ничего ты ему не скажешь. Мы подождем, пока он не уедет, и посмотрим, что ты будешь чувствовать.

Я была поражена. Подняла голову и взглянула на него:

— Ты не сможешь так поступить!

— Я смогу все, что захочу. Думаю, ты права. Тебе следует разобраться в себе. Поэтому, если сможешь смириться с моими приступами плохого настроения, мы позволим ситуации идти своим чередом. Как тебе мое предложение? — Гордон нежно поцеловал меня в лоб, и слезы хлынули снова. Он был невероятно добр ко мне. Всегда.

— Это прекрасное предложение, если ты в нем уверен.

— Я уверен.

Он крепко обнял меня, а через полчаса отвез домой. Поворачивая ключ в замке, я со страхом представляла, как сейчас встречусь с Крисом.

Войдя в квартиру, я увидела настоящую кучу-малу, которую устроили Крис с Самантой. Ее игрушки были разбросаны по всей гостиной.

— Привет, Сэм. Привет, Крис. Как дела?

— Порядок. Однако странный тут народ. Такие столичные штучки. А сами толком не знают, о чем снимают свой чертов фильм, хоть и пыжатся. Сплошное дерьмо.

— Следи за своим языком, когда рядом дети!

— Да, мэм. Как прошел день?

— Ничего особенного. Но, послушай, похоже, что следующие несколько недель я буду очень занята. И работать придется допоздна. — Это означало, что мне нужно находить время для Гордона.

— Без проблем. Вероятно, как только начнутся съемки, я вряд ли буду появляться дома раньше одиннадцати или двенадцати ночи.

— Ничего страшного.

— Может, для тебя. Но, по-моему, ничего веселого. Однако хлеб есть хлеб, и в данном случае денег отвалят прилично.

Однако оплачивать этими деньгами наши счета он не собирается, отметила я.

— Послушай, Крис, ты не распаковал тот маленький чемодан. Хочешь, я займусь этим? — Чемодан так и стоял посреди комнаты.

— Давай. Просто свали все содержимое в ящик в шкафу.

Можно подумать, у меня наготове дюжина пустых ящиков, только Криса и дожидаются. Всего три дня в Нью-Йорке, а мне кажется, будто это я у него в гостях!

Я пошла в свою спальню, держа в руках мыло, которое купила в аптеке. Разорвала упаковку, мысленно помахав на прощание гардениям из магазина «Магнин». Нагнулась, чтобы открыть чемодан. Пришлось повозиться с замком, прежде чем он сработал. Оказалось, что чемодан набит свитерами и нижним бельем. Там был даже лыжный костюм, а еще желтые листы бумаги: «Я тебя люблю. М.», «Кто целует тебя теперь? М.», «Больше, чем вчера, но меньше, чем завтра. М.», «Возвращайся домой поскорее. М.»… Я собрала их и свалила горой на ночной столик на половине Криса. Итак, Мэрилин возникла снова. Она захватила мою спальню, ванную, кухню, встала мне поперек горла. Вошел Крис и спросил:

— Что это?

— А ты посмотри. Записки от твоей дамы сердца. — Как будто он нарочно оставил мне этот чемодан. Чтобы я их нашла.

— Эй, но ты же не думаешь…

— Нет, не думаю. Но в любом случае восторга не испытываю. Их около дюжины. Я прочитала только четыре или пять. Извини.

Крис ничего не ответил, однако прочитал их, порвал на мелкие клочки и спустил в унитаз.

Странное это было время — первая неделя жизни с Крисом. Мы то обсуждали тему Мэрилин, то старательно делали вид, будто этой девицы вообще не существует. Но она почти постоянно словно находилась с нами. Засела у нас в мозгах — по крайней мере, у меня. А еще я поняла, что изменилась, стала более независимой. Я по-прежнему зависела от Криса как идеи, но перестала цепляться за реального человека. Выяснилось, что с реальным Крисом, мужчиной из плоти и крови, жить труднее, чем мне представлялось. Я увидела Криса в ином свете, и он порой выглядел довольно неприглядно. Я также поняла, что Гордон во многих отношениях меня избаловал. С ним было легко. Гордон был чуткий, заботился обо мне и предпочитал лечить раны, нежели растравлять их. И все-таки я продолжала сиять, улыбаться и любить Криса. Знала, что это глупо, нельзя терять голову, однако радовалась, что снова могу дотронуться до него, стоит лишь протянуть руку. Какие бы чувства ни связывали меня с Гордоном, Крис — это Крис.

В четверг Джули сделали еще одну операцию, и в клинике только и твердили, что ее состояние удовлетворительное, она находится в реанимации, но навестить ее нельзя. В переводе с больничного языка «Удовлетворительное» не значило почти ничего. Реанимация — это серьезно. Туда не попадают те, кто сломал палец на ноге. И у тех, кто там лежал, было мало перспектив выбраться оттуда. В отделение реанимации попадают очень больные люди и мониторы ежеминутно фиксируют их состояние. Этими сведениями доктора могут поделиться исключительно друг с другом, но не с посторонними, поэтому мы не могли узнать, как в действительности обстоят дела у Джули. «Удовлетворительно» — вот и все.

В пятницу Джон Темплтон вызвал к себе в кабинет меня, а также Джин, Гордона, Элоизу Фрэнк и еще троих, кого я не знала, хотя их лица были мне знакомы. Как только мы сели и Джон завел разговор о Джули, я поняла, что здесь собрался круг избранных, кому предстояло узнать правду о ней. Очевидно, появились новости о ее здоровье.

— Как вы знаете, вчера Джули прооперировали. Врачи сделали биопсию костной ткани. У нее… — Пауза. Отдадим должное Джону, он умеет создать драматический эффект. — У нее рак. Прогноз неясный. Может, год или даже два. А может, это дело нескольких недель. Они сами не знают. Многое зависит от того, как она оправится после операции. Сейчас Джули очень слаба, и мы будем следить за ее состоянием. Она не принимает посетителей, но, как только я что-нибудь выясню, сразу вам сообщу. А пока мы можем лишь молиться. И я еще раз просил бы вас не разглашать эти сведения остальным сотрудникам. Для этого будет достаточно времени. Если в течение нескольких следующих недель ей станет получше, то она будет рада видеть всех, кто захочет ее навестить. Благодарю вас. Мне очень жаль.