Книга Соглашение вора, страница 16 – Ари Мармелл

Пожав плечами — или дверь откроется, или она взломает замок — она громко постучала по дереву.

— Мы закрыты! — тут же раздался ответ. — Приходите через два часа!

— Жен? — позвала Виддершинс. — Жен, это я!

Прошел миг, другой. Виддершинс думала уйти, но услышала скрежет тяжелого замка — за ним еще один, а потом два засова. Тяжелая дверь открылась вовнутрь.

— Скорее, пока тебя не заметили! — прошипела Женевьева. — Если они увидят, как я кого-то рано впустила, покоя больше не будет!

Виддершинс юркнула в темную комнату. Ставни были закрыты, большой камин не горел. Только лампы сияли, жадно сжигая масло, но их свет был безрадостным, словно они упивались печалью. В таком освещении даже белый крест Банин казался серым.

— Тут всегда так мрачно перед открытием? — нарочито бодро спросила Виддершинс.

— Обычно хуже, но я отправила черепа и орудия пыток на чистку.

Виддершинс моргнула.

— Тебе уже лучше, — отметила она почти с обвинением.

Женевьева пожала плечами, продолжила расставлять бутылки наливок за стойкой, чтобы не нужно было искать вечером.

— Думаю, да, — сухо отметила хозяйка, работая. — Кто бы мог подумать?

Виддершинс подошла к бару, пару мгновений смотрела на работу подруги. Женевьева громко опустила бутылку, заставив Виддершинс вздрогнуть, и повернулась к ней.

— Почему ты не пришла меня проверить, Шинс? — без гнева, лишь тихие ноты обиды. — После произошедшего мне очень нужна подруга.

Виддершинс сглотнула, горло вдруг сдавило. Она, стыдясь, посмотрела на бар.

— Я думала, ты злишься на меня, — призналась она, напоминая ребенка, а не взрослую, которой она пыталась казаться. — Я думала, ты не хотела меня видеть.

Она посмотрела на руку Женевьевы, коснувшуюся ее ладони, светловолосая женщина печально улыбалась.

— Шинс, я, кхм, не восхищена твоими делами. И те, с кем ты занимаешься своими делами, ужасно пугают меня. Но ты все еще моя лучшая подруга, и это, — добавила она с ухмылкой, — многое говорит обо мне или об этом чертовом городе, который так с тобой поступает.

Виддершинс постаралась тоже улыбнуться.

— Это показывает, как тебе повезло.

Женевьева фыркнула и вернулась к бутылкам. Виддершинс наблюдала за ее работой, разум, словно игривый котенок, баловался с десятком мыслей.

А потом:

— Я рада, что ты здесь, Шинс, — сказала Женевьева через плечо, ловко собирая стеклянные графины, — но не понимаю, зачем.

— А мне нужен повод? — спросила девушка, обратив внимание на насущную проблему.

— Ты думала, что я буду злиться на тебя. Почему ты пришла сегодня, чтобы рискнуть погибнуть от моего гнева?

Виддершинс вздохнула.

— Я снова столкнулась с теми парнями, — глаза Женевьевы расширились, ей не нужно было уточнять, о ком речь. — Все в порядке, — быстро добавила она. — Еще пару дней они точно не смогут вредить. И даже на меня это повесить не смогут.

— А потом продолжат.

— Да, — согласилась девушка. — Наверное, да. И я задумалась о случившемся, о том, что может произойти. И… — она пожала плечами, — вот я здесь. Тебе повезло.

— Угу, — Женевьева ткнула подругу в грудь. — Еще как.

— Это правда! — возмутилась Виддершинс. — И ай.

— Хорошо, это правда. Но это не все. Я — хозяйка таверны, Шинс. Я слышу за неделю больше правды, чем ты за всю жизнь.

— Ох, и кое-что еще…

— Всегда есть «кое-что еще».

— Я хочу, чтобы на следующей неделе ты пошла со мной, — призналась Виддершинс.

Женщина моргнула.

— С тобой? Куда?

— На процессию. Хочу посмотреть, как прибудет архиепископ.

— Шинс…

— Я не буду ничего делать! Честно. Не буду! Я просто хочу увидеть, из-за чего такая суета.

— Ясно. И это никак не связано с гильдией? Покричать хочешь: «Я не трогаю его» — и убежать, как маленькая девочка? Или хочешь посмотреть, кто придет нарядный, чтобы потом их обокрасть?

Виддершинс пробормотала что-то невнятное.

— Ясно, — сказала Жен. — Что мы говорили только что о правде, Шинс?

— Я не прошу тебя делать что-то неправильное или опасное, — настаивала Виддершинс. — Я просто хочу пойти в компании.

— Там будет половина города.

Виддершинс пожала плечами.

— Тебе вдруг стало страшно из-за толпы? Ты управляешь таверной!

— Мои толпы не такие… людные.

— Ты, — Виддершинс встала, — не увильнешь. Ясно ведь, что ты — моя единственная подруга. Я — вор. Я живу в тенях. У меня нет жизни. А ты — дочь аристократа, даже если он не такой и благородный, и у тебя своя популярная таверна. Почему у тебя нет других друзей?

— У меня много друзей! Робин, например!

— Она работает на тебя.

— А как же Джерард?

— Как и Робин. Работники не считаются.

— Эртранд Решар! — заявила Женевьева.

Виддершинс фыркнула.

— Это не друг! Это пьяница, который все лезет тебе под юбку!

— Ладно. Парень всегда сидит там в углу, у него еще плащ из шкуры бобра. С ним всегда забавно говорить.

— Если не знаешь его имя, Жен, не зови другом. Уверена, есть такое правило.

— И чего ты этим добиваешься, помимо срубания моей самооценки, как дерева?

— Я о том, Жен, что ты редко выходишь, а праздник завтра — отличное место для начала.

Веки Женевьевы опустились, глаза стали тонкими полумесяцами.

— Было необходимо указывать, что мне стоит завести друзей, помимо тебя, чтобы убедить меня пойти с тобой на праздник?

Девушка широко улыбнулась.

— Ты верно поняла.

— Виддершинс, ты сошла с ума. Я бы и за весь день не придумала менее логичный аргумент.

— Идеально! Если он не логичный, с ним не поспоришь. Я буду у тебя в полдень.

Дверь хлопнула, и она ушла.

Женевьева изумленно покачала головой. До открытия было много дел. А следующая неделя… Ей не хотелось расстраивать подругу, но ничего не поделать. Она не собиралась на этот глупый парад. Ни за что. Ни при каких обстоятельствах. Нет.

* * *

— Разве не весело? — счастливо кричала Виддершинс. — Я же говорила, что тебе стоит выходить!

Женевьева стиснула зубы и пыталась думать о чем-то другом, а не о Виддершинс без оружия.

Она все еще не была уверена, как это произошло. В один миг она счастливо лежала в кровати, спала после шумной, но принесшей много денег ночи в таверне, не думая о мире, укутавшись от прохлады поздней осени.