Книга Прошлым летом, страница 6 – Кэрри Лонсдейл

Даже персонал госпиталя не понимает, что нужно делать.

Вы попытаетесь снова, убеждала ее Линн.

С тех самых пор как они с Грейс, ее лучшей подружкой, играли в детстве в куклы, Элла хотела ребенка. Отчасти она надеялась, что когда-нибудь она сможет переубедить Дэмьена. И, очевидно, ей это удалось. Казалось, что Дэмьен был рад появлению Саймона и переживал его потерю.

Может быть, они попытаются снова.

Но все в свое время. Сперва ей надо согреться.

Элла прошла на кухню и нашла свою любимую кружку – круглую, керамическую, с цветами, нарисованными от руки. Она сама выбрала и купила ее в дорогом магазине. Она начала искать стальной фильтр для заварки кофе, открывая дверцы всех шкафов. Сделав неудачное движение рукой, она вскрикнула от боли.

Дэмьен прибежал к ней.

– Что случилось?

– Я не могу найти фильтр, – ответила она, чуть не плача и прижимая к груди больную руку.

Он открыл посудомойку и вытащил оттуда фильтр.

Единственное место, где она не посмотрела. Она протянула за фильтром руку.

– Я сделаю, – он вставил фильтр в ее кружку.

– Спасибо, – пробормотала она, прижимаясь лбом к его плечу. Почувствовав, как напряглись его мускулы от ее прикосновения, она спросила: – С тобой все нормально?

– Да. – Он кинул в фильтр ложку молотого кофе, наполнил водой чайник и поставил его на плиту. И уставился на него в ожидании.

– Ты же знаешь, что говорят о чайнике, за которым следят, – пошутила она.

– Хмфр, – коротко фыркнул он, но не отвел глаз от чайника.

– Я тебя чем-то расстроила?

– Нет, почему? – он наконец взглянул на нее.

– Н‐у‐у‐у… Я не знаю, но просто мы с тобой почти не разговариваем, с тех пор как я вчера проснулась. Ты с трудом можешь смотреть на меня.

– Извини. Я просто устал, – он успокаивающе похлопал ее по плечу.

Но это не успокоило Эллу.

Он не может смотреть на нее и почти не дотрагивается до нее. Но ей нужны его прикосновения.

Она провела рукой по его спине, разглаживая складки на рубашке, с удовольствием ощущая под рукой мощные мускулы. Она обхватила его за талию. Кажется, с тех пор как они были близки, прошли месяцы. Может быть, так оно и было, откуда ей знать. Все, что ей было нужно, – чтобы он посмотрел на нее. Чтобы увидел ее, и увидел, как она напугана.

И снова он напрягся от ее касания. Вздохнув, Элла опустила руки. Она отошла в другой конец кухни и оттуда смотрела, как он ждет, пока закипит чайник. Надо спросить его про аварию. Как это произошло? Где? Пострадал ли кто-то еще?

О господи!

Что, если она была виновата и ранила или, еще хуже, убила кого-то?

Но нет, тогда бы за ней сразу пришла полиция, верно?

Но она убила кого-то. Их сына.

Ей стало тесно в груди. Ее охватил приступ тяжелой тоски.

– Дэмьен, – тихо-тихо прошептала она сквозь слезы, застилающие ее глаза. Она ждала, когда он посмотрит на нее, но, когда он обернулся, ее лицо сморщилось. – Я так виновата, так ужасно виновата…

Он нахмурился:

– В чем?

– Я убила нашего ребенка. – Она залилась слезами.

Лицо Дэмьена смягчилось.

– Нет. Нет, нет, нет. – Он подошел и обхватил ее обеими руками.

– Это был несчастный случай. – Он обхватил рукой ее голову и прижался губами к ее лбу. – Ужасный несчастный случай.

– Как бы я хотела это помнить. – Она обвила его талию руками, уткнулась головой ему в грудь и прошептала: – Мне так страшно.

– Мне тоже. Но мы с тобой справимся. Я обещаю.

Дэмьен прижался подбородком к ее голове и осторожно обнял ее, не слишком крепко, чтобы не повредить свежий шрам. Они долго стояли так, обнявшись и слегка покачиваясь. Она слушала, как за окном шумит дождь. Его сердце стучало у нее под ухом, и постепенно от этого тихого покачивания Элла почувствовала, как ее тело наливается тяжестью и ее клонит в сон.

Чайник засвистел, закипая, и Элла очнулась.

Дэмьен поцеловал ее в голову и обернулся к плите. Он медленно налил кипяток на кофейный порошок в фильтре. Порошок раздулся, как губка, и вода начала медленно капать в чашку.

Элла снова зевнула и туже запахнулась в кофту.

– А как произошла эта авария?

Он налил в кофе сливок и протянул ей чашку.

– Мужик на грузовике въехал тебе в бок на углу Джонс и Филберт. Вдавил твой «Рейндж Ровер» прямо в телефонную будку.

Она ахнула. Она знала этот перекресток. Она проезжала его каждый день.

– Он ехал в сторону залива?

Он кивнул.

– Он говорил, у него отказали тормоза. Полиция занимается расследованием.

Этот участок улицы Джонс был одним из самых крутых уклонов города. Разогнавшись на спуске с холма, он должен был крепко в нее впаяться. Она сказала об этом Дэмьену.

– Свидетели говорили, что он промчался без остановки несколько перекрестков. – Дэмьен заправил Элле за ухо выбившуюся прядь волос и, приподняв ее лицо за подбородок, в первый раз за все время встретился с ней глазами. – Ты ни в чем не виновата, Эл.

Она кивнула, но ей было трудно в это поверить. Не потому, что она не верила ему. Он говорил правду. Но она чувствовала себя виноватой. Это она села в машину и выехала на этот перекресток. Почему она не увидела этот грузовик?

– Полиции нужно будет мое заявление.

– Они уже взяли его.

– Ну, думаю, это хорошо, если учесть, что я забыла все, что случилось. – Она даже не пыталась шутить, но Дэмьен слегка приподнял уголки рта. Она ответила слабой улыбкой.

Дэмьен отошел от нее. Моргнув несколько раз, он отвернулся к окну и прижал пальцы к уголкам глаз.

– Что с тобой? – спросила Элла.

– Я вспомнил, как мне тем вечером позвонили из госпиталя. Я примчался туда, как только смог, но ты уже была в операционной. Разрыв плаценты, сказали мне врачи. У тебя было кровотечение, и они не слышали сердцебиения Саймона. А когда они мне дали тебя увидеть… – Он резко замолчал и огляделся, словно не видя ничего вокруг. Его челюсти были тесно сжаты.

– Я пойду в душ. Тебе надо отдыхать. Через несколько часов придет Дейви, принесет поесть.

И он ушел. Это выглядело, будто бы он прогнал ее. Никогда в жизни она не ожидала от него ничего подобного.

Этот муж, который привез ее из больницы, вел себя совсем не так, как тот, которого она знала всего лишь неделю назад. И даже не так, как тот человек, которого она полюбила в первый же вечер, проведенный вместе.