Онлайн книга «Умру вместе с тобой»
|
– А что за новый случай? Что на этот раз похищено у мертвеца? – Голова. — Голова?! – Да! Это опять жертва ДТП, парень разбился на ВДНХ на мотороллере, он там работал в пиццерии, развозил заказы и попал в аварию. Он кореец. И он – альбинос. Белый альбинос-азиат. Его тело в закрытом гробу уже отправили родственникам в Тюмень для погребения. И гроб больше не открывали. И похороны уже прошли. И мы бы так и не узнали ничего о похищении. Если бы этот тип… похоронщик… сам, сам во всем не признался! – Володя, я одеваюсь и еду. А где он, этот похоронщик? В отделе полиции на ВДНХ? – Нет, он себе ноги сломал, когда выпрыгнул из окна морга, он пока в самой больнице. И с ним что-то дикое творится, мне коллеги сказали из отделения. Патрульные такого никогда не видели. Он все время кричит, как сумасшедший, вопит, что она… она его заживо жрет. – Кто? Миронов не ответил. Он молчал. Катя заверила его, что выезжает немедленно и Мещерского возьмет с собой. И она сразу же позвонила Мещерскому и… Звонок… Сергей Мещерский услышал его сквозь сон и приказал себе проснуться. Где-то… где-то… где-то зрели гроздья гнева, и они все были бы полными идиотами, если бы сорвали те гроздья как тропический плод. Он сел на кровати. Потрогал подбородок – побриться он уже явно не успеет. Он встал и глянул в зеркало… И взял заполошно трезвонящий мобильный. На улице Касаткина они сначала подъехали к больничному моргу. В утренних сумерках полыхали синие огни полицейских машин. Катя наблюдала все это молча. А затем они развернулись и поехали к приемному покою. Там она сразу предъявила удостоверение и даже сказать еще ничего не успела, как дежурный врач, вышедший на шум, замахал руками, словно сам отгонял от себя стаю каких-то невидимых существ. – Да, да, я понял. Полиция, да, конечно! Слава богу, вы опять приехали! У нас никогда такого не было. Это дикость какая-то! – Из вашего морга у покойника была похищена голова. – Да, да! Тут такие слухи уже… – А где он? Задержанный? – Его не стали помещать в реанимацию. Это и не нужно ему. Ему сделали рентген. У него переломы ног в результате падения. Но больше ничего. Никаких других ран, повреждений. Мы его пока поместили в инфекционный бокс. – Он что, заразен? – спросил Мещерский. – Нет. Но он пугает больных! – воскликнул врач. – Мы его в таком состоянии не можем поместить в палату в травматологии. Ему сделали уже два укола теразина, но ничего не помогает. Психиатрическая служба его не может забрать, потому что он лежачий, ноги-то в гипсе. У нас нет даже смирительной рубашки, мы его простынями связали, потому что он… – Он такой буйный? Агрессивный? – снова спросил Мещерский. – Он все время пытается – даже на сломанных ногах – уползти, сбежать. Он до смерти чем-то напуган! И он так дико кричит. Врач сам повел их в инфекционный бокс – ему, несмотря на шок и волнение, хотелось узнать, что скажет полиция. Подходя к боксу, они услышали доносящиеся из-за его двери безумные вопли. Врач открыл дверь. – УБЕРИТЕ ЭТООООООООООО!!! УБЕРИТЕ ЭТО ОТ МЕНЯ!!! ОНО МНЕ ПЕЧЕНЬ ВЫЕЛО!!! На больничной кровати извивался и бился мужчина, спеленатый, словно мумия, простынями. Катя видела его бледное, искаженное судорогой лицо и даже не могла определить возраст мужчины. Вроде нестарый. Нет, даже напротив – молодой, но… – Тест на наркотики сделали? – тихо спросил Мещерский врача. – Первое, что сделали. Взяли анализы. Он явно наркоман со стажем. У него все бедра исколоты. Он это скрывал здесь, на работе – понимаете? В вены на руках не кололся. Но на этот раз в тестах ничего – ни на героин, ни на кокс, ни на все прочее. Все чисто. Но у него что-то с кровью. И мы пока не можем определить, что это такое. – УБЕРИТЕ!! СНИМИТЕ С МЕНЯ!!! Катя не видела ничего, хотя воображение ее сейчас было настолько обострено и настроено, словно радар, что она была готова увидеть что угодно. Но ничего не было – только кровать, этот безумный, его простыни, гипс и… – ОНО МНЕ ГОРЛО ПЕРЕГРЫЗЕТ!! СПАСИТЕ МЕНЯ!! Что-то невидимое… какая-то сила… Катя вспомнила слова машиниста на станции Подсолнечная. Сергей Мещерский подошел к визжащему в панике парню, наклонился и… с силой надавил ему руками на грудь, одновременно натягивая простыни. – Я это держу… видишь? Я это держу, — сказал он громко. – Я это не выпущу. Я держу это очень крепко. Чувствуешь? Безумный испуганный взгляд впился в него. Парень словно оценивал происходящее. Потом судорожно кивнул. Глянул на Катю. – Ты санитар морга? – Она отбросила все церемонии. – Тебе заплатили, чтобы ты забирал у покойников то, что тебе заказали. Да? Снова кивок. – Кто тебя нанял? Это была женщина? Мигрантка из Африки? Кивок. – С дредами? Молодая женщина? Кивок. – В первый раз ты ей отдал кусок кожи с шеи трупа мужчины, с позвоночника? Она это попросила сама? Кивок. – Ты ей звонил? – Да. – Голос хриплый, каркающий, словно у говорившего и точно были повреждены, перегрызены связки. – Когда? – Тогда, в сентябре… и сейчас. – Когда точно сейчас? – В суб… субботу… я забрал и позвонил. – Забрал… отчленил голову у альбиноса, у корейца, разбившегося на мотоцикле? – Да. Она… она мне сказала еще раньше: если когда-нибудь в морг поступит альбинос, настоящий… любой – азиат или европеец, заплатит сто тысяч. И даст еще это… – Как зовут женщину? – Изи. – Ты отдал ей голову альбиноса? – Да. – Тогда, в субботу? – Да! – Когда вы встретились? В какое время? – Ночью, здесь, у парка. Часа в три. Она приехала по моему звонку сразу. И дала денег. – И больше ты ее не видел? – Нет. – А что произошло сегодня ночью? Он молчал. – Ты выпрыгнул из окна морга. Что произошло? Кто тебя так напугал? Он скосил глаза. В них плескался ужас. Он безумно пялился на руки Мещерского, продолжающие сжимать его грудь. – Сама не видишь, что ли? Ты не видишь это? Смотри! – прошипел он Кате. Она собралась с духом. – Вижу. Но хочу, чтобы ты сам это описал. |