Книга Где моя сестра?, страница 42 – Дэвид Бальдаччи

– Почему вы так решили?

– Вы только что сказали, что сели в его машину и выпили с ним пива перед тем, как отправиться в эту поездку. А ведь вы были озабочены происходящим. И легко могли отклонить его предложение. Но вы согласились. В общем, я сделала очевидный вывод.

– Ну, пожалуй, я действительно заинтригована.

– Хороший парень?

– Да.

– И на чем вы расстались?

– На самом деле ни на чем. Думаю, он захочет, чтобы мы еще раз встретились.

– А вы?

Пайн, вздохнув, потерла губы.

– Это сложно.

– Но и вы сложнее многих.

– С чего вы взяли? – резко спросила Этли.

– Я знаю о вашем прошлом, агент Пайн. О том, что произошло в вашем детстве.

– Но это не имеет ни малейшего отношения ко всему остальному.

– Вы уверены? Такой опыт оставил бы тяжелую психологическую травму у любого человека.

– У меня нет никаких травм. В противном случае я не работала бы в ФБР. Я провалила бы психологический тест.

Блюм кивнула.

– Ладно. Ко всему прочему мне известно, что вы побывали в тюрьме особого режима в Фениксе, чтобы кое-что выяснить.

Пайн холодно посмотрела на нее.

– Я никому не рассказывала о своей поездке.

– Но вы получили специальное разрешение на посещение вне приемных часов. И запрос прошел через бюрократическую машину ФБР. Я видела его след. Вы узнали то, что вас интересовало?

– Нет, не узнала, – сказала Этли тоном, который ясно давал понять, что разговор на эту тему закончен.

Блюм поставила фотографию на место.

– Что теперь? – спросила она.

– Я приму душ. От меня все еще воняет теми тремя извращенцами из женского туалета. Предлагаю вам сделать то же самое.

Пайн разделась в спальне и взглянула на свое отражение в вертикальном зеркале, висевшем на стене. Сначала на многочисленные шрамы, которые остались после самых разных схваток во время работы в ФБР. Пулевое ранение на задней части икры, которое заметил Кеттлер. Арест прошел неудачно. Ей повезло, что она тогда не погибла, но на память получила уродливую, хоть и маленькую, рану. Пуля действительно застряла в ноге, и только при помощи скальпеля хирург сумел ее извлечь. Тут ей повезло – если б пуля вышла, оказалась бы порванной артерия. Теперь ранение выглядело как маленькая, покрытая волдырями меланома.

Шрам от удара ножом был следствием ошибки агента, с которым она работала, когда они следили за подозреваемым. К счастью, Этли сумела прийти в себя и вырубить его, так что ей и ее напарнику не пришлось заплатить максимальную цену. Шрам напоминал сороконожку.

Пайн обернулась и посмотрела на нижнюю часть спины. Этот след не имел отношения к Бюро. Виновата была штанга. Спортсменам олимпийского калибра, которые занимаются тяжелой атлетикой, нередко приходится делать операции на пояснице.

Она не сумела заставить себя посмотреть на татуировки на дельтовидных мышцах: Близнецы и Меркурий. И не стала поднимать руки, чтобы увидеть надписи на каждой: «Без Мерси» или «Без пощады», это как посмотреть.

Нет, не слова тут были главными. Имя.

Она приняла душ, позволив воде и мылу смыть последствия встречи в женском туалете, вытерлась, надела свежую одежду и руками привела в порядок волосы.

Когда Пайн зашла на кухню, она обнаружила, что Блюм жарит овощи в масле.

– Что вы делаете? – спросила Этли.

– Нам обеим требуется домашняя еда. А ваш приятель оставил полный холодильник продуктов. Я полагаю, мы можем их использовать?

– Он так сказал. Я оставлю ему чек за продукты, которые мы съедим. Значит, вы готовите?

– Мне приходилось кормить шестерых детей. Так что я научилась. Хотя на самом деле в большинстве случаев это были гамбургеры, сэндвичи и сыр. Когда у тебя шестеро детей, приготовить нормальную еду довольно сложно. Кроме того, я ходила на работу. Ваша мать готовила?

Пайн не стала отвечать на вопрос. Вместо этого села на кухонный стол и взяла лэптоп.

– Продолжаете работать? – сказала Блюм, посыпая перцем овощи. – Мы только что проехали почти через всю страну. Вы могли бы часок отдохнуть.

Этли напечатала несколько слов и теперь ждала, когда закончится поиск.

– Если честно, я давно уже не спала так хорошо, пока вы вели машину, – призналась она.

– У вас замечательная машина. У моего бывшего была похожая. Но до вашей ей далеко. К несчастью, он ничего не понимал в автомобилях. В конце концов ее пришлось отправить на свалку.

– Человек, который владел этим «Мустангом», был особенным. Он очень много помогал мне, когда я начинала работать в Бюро. Если б не он, я не стала бы такой общительной.

По губам Пайн промелькнула быстрая улыбка, словно чтобы превратить в факт то, что было лишь предположением для большинства людей, которые знали ее.

– Аллилуйя за друзей, – сказала Блюм.

– Что вы готовите?

– Курицу по-милански. У меня очень неплохо получается, и не важно, что я это сама говорю. Я нашла булочки чиабатта, которые намерена разогреть в духовке. Хотите сделать салат? Все нужное лежит в холодильнике. Только не берите рукколу, она для курицы.

Этли встала, вымыла руки и вытерла их кухонным полотенцем. Потом достала из шкафчика большую миску, распахнула дверцу холодильника и взяла все, что нужно для салата.

– Должна признаться, я даже представить не могла, что мы будем готовить себе ужин на Восточном побережье или в любом другом месте.

– Жизнь непредсказуема, – ответила Пайн, разрезая помидоры и огурцы на доске, взятой в шкафчике.

Блюм подготовила котлеты из куриных грудок, которые сначала смазала простым греческим йогуртом, а потом обваляла в панировочных сухарях с майораном, базиликом и тимьяном. Затем полила сковороду оливковым маслом первого отжима и поджарила котлеты по три минуты с каждой стороны.

Закончив делать салат, Пайн накрыла на стол и поставила тарелку с зеленью.

Блюм выжала лимон на готовые котлеты и выложила их на рукколу. Затем достала из духовки булочки и отправила их в корзинку, в которую предварительно постелила салфетку.

– Я заметила, что у вашего друга есть винный шкаф, – сказала она, махнув рукой в сторону кухонной стойки. – Я предпочитаю красное вино, но «Шардонне» или, еще того лучше, «Пино Гриджио» больше подойдут к курице. Хотите проверить, пока я все разложу по тарелкам?

Через минуту Пайн принесла откупоренную бутылку «Пино» и бокал в одной руке, а бельгийский эль – в другой.

– Вот лучшее белое вино для меня, – сказала она, показывая пиво.