Онлайн книга «Холодные сердца»
|
— Сынок! — Отец картинно отбросил газету в сторону, вскочил, заключил Антона в объятия. Антон сурово отстранился — напился, урод! (Антон ненавидел отца пьяным — остались неприятные, шокирующие, яркие воспоминания из раннего детства, когда пьяный отец орал на мать, вспоминая какого-то ее лейтенанта, даже распускал руки. Эти картины скандалов сильно давили на психику Антона.) — Здравствуй, папа. — Садись… Коньяк? Чай, кофе? Очень рад тебя видеть! — Опять пьешь! — Все из-за матери. — Перестань. Это для тебя стало обычным оправданием. Ты подсел на алкоголь! — Антоша, в моем возрасте мужчины подсаживаются на алкоголь, ты прав. Алкоголь — страшная, могучая сила, которой тяжело противостоять или невозможно… — Посмотрев на Антона, Бардаков-старший потеплел, жалко попросил: — У тебя вся жизнь впереди, для тебя алкоголь — враг, а моя жизнь кончена… Прости отца своего — я стал искать забвения в дурмане. — Как ты выражаешься цветисто. Впрочем, это твои дела. Не дело сыну учить отца! — Во! Правильно! Бардаков, погрозив кому-то пальцем, тут же налил себе новую порцию коньяка в бокал темного стекла, искоса глянул на Антона, выпил и снова воззрился на него, уже расточая внимательную улыбку. Никогда Антон не любил такой улыбки отца — приторно показной, при его полном равнодушии к нему в последнее время. — Так вот… — начал Антон. — Чай или кофе? — Кофе. Отец, есть разговор. — Я понял. Решил что-то прикупить? Антон взъярился — отец думал, что, кроме денег, ничто не могло привлечь Антона в его общество, хотя так и было. Он тут же остыл, отрицательно покачал головой, чем сильно озадачил отца — тот состроил глупую мину, но, попросив указательным пальцем паузу, снова налил себе коньяка, выпил, потом стремительно встал (это удивило Антона — пьяные не такие энергичные!), прошел к своему столу, нажал кнопку селектора: — Оксана, два кофе. Покрепче! Вернувшись, он сел напротив, сложил руки на животе. Беззаботный, спокойный, трезвый. Антон всегда поражался его умению гасить в себе алкогольное опьянение в нужные ему моменты. — Что у тебя? Узнавал у ректора — ты сдал все экзамены на «отлично». Прекрасная работа! Теперь только защитить диплом, и ты… Вошла секретарша. Тридцатилетняя приятная женщина. Ею отец заменил прежнюю старуху. Антон сначала подумал, что отец приблизил ее к себе, чтобы она удовлетворяла его как мужчину, но тот, заметив его странную ухмылку в первый день после замены секретарши, ясно пояснил, что старуха была верной фурией прежнего директора Еремеева. А насчет Оксаны… Она профессионал в своем деле, любит мужа, у нее двое детей — девочка и мальчик. Антон тогда смутился, но остался благодарен отцу — он воспринимал его как равного, как взрослый мужчина взрослого мужчину. Сейчас, глядя на Оксану, ставившую поднос с кофейным сервизом на столик, Антон мимолетно оценил ее стройную фигуру и полную грудь — прекрасно сохранилась, имея двоих детей. Молодец. Они остались вдвоем. Отец и сын. — Папа, я женюсь. — Вот как? — Ничто не изменилось в лице отца, но Антон понял — новость его озадачила. — Кто она? — Алиса Франк. — Еврейка? — Тебе не нравятся еврейские женщины? — Мне?! Я их обожаю! Это такие изысканные красавицы и преданные подруги! Так она еврейка, значит? — Немка. — Немка. — Бардаков насупился, вспомнив Нору Рогову и ее чувственность, и развращенную Анну, и казненного им Коротышку. — Немка… — произнес он отстраненно. Глядя на него, Антон опять озлился — пьянь, опять поплыл. — Отец! — чуть не вскрикнул он. — Да! — тут же очнулся Бардаков. Произнес неровным голосом: — А ты правда ее любишь? Реально любишь? — Да. Мы любим друг друга. — Хорошо. Я рад за тебя. Но я, прости, разузнаю о ней поподробнее… Как, ты говоришь, ее зовут? — Не надо ничего узнавать, отец! — Антон, ты мой наследник! Антон понял, что, хоть и пьяный, отец в чем-то прав. Сказал сердито: — Алиса Франк. Ее имя — Алиса Франк! — Я понял и запомнил. Не кричи! — Хорошо! — Так не кричи! — Я не кричу. Сказать раздельно? Не кричу-у. — Выпьешь со мной? — Отец, я за рулем! — Да, да, точно. Уже едешь? — Еду. Когда… одобрение на брак получить? — Я сказал — все проверю… Увидимся, сынок… — Увидимся. Время летело. Антон продолжал встречаться с Алисой, прошло вручение дипломов, и был назначен день свадьбы. После бурного торжества счастливые молодожены уехали в свадебное путешествие: Москва, Санкт-Петербург, Рига, Стокгольм, Копенгаген, Лондон. Когда утомленный романтикой Антон, вернувшись на завод, приоткрыв двери кабинета, собирался войти, то увидел необъяснимое — отец, злой и не контролирующий себя, стоял над избитым, с сопливым окровавленным носом Огурцовым, сжавшимся в комок в самом углу кабинета, и мочился на него. Антон затворил двери в глубоком смятении. Что это? Что здесь творилось? Неужели Игорь так сильно подвел отца? Тогда он и его (Антона — главного наследника!) здорово подвел! Что же натворил этот гад? Антон всегда его не любил — элитный умник, белая кость. Говнюк он хитрожопый, лакей у реальных хозяев. Холуй! Правильно, что отец решил его опустить, как это бывает в местах заключения. Отец теперь не прощал даже мельчайшего огреха! И правильно! Пусть быдло привыкает к своему месту! Выждав минуту, Антон постучал. На стук из кабинета вышел злой отец — его лицо выражало ярость и решимость уничтожить того, кто пытался ему помешать творить расправу в кабинете. Увидев Антона, он тут же просиял, удивился и несказанно обрадовался — эти чувства сыграть, вот так, спонтанно, невозможно. Антон, тут же отбросив мысли о виденном, счастливо заулыбался: — Папа! — Сынок! Ге-ге. Приехал! Дай обниму! Ох и здоров! Ну пойдем, посмотрим завод, цеха. Это теперь твое хозяйство! — Я буду помогать Игорю? Или совсем сам? — Антон вдруг подумал, что Огурцов теперь уволен и они с отцом остались вдвоем — два хозяина. — Пока ты будешь помогать, — улыбнулся отец, похлопывая радостно Антона по спине. — Игорь парень с головой. Куда мы без него?! Феноменально! Он не злился на Огурцова! Он оставлял его всемогущим управляющим! Но что было там, в кабинете? Или Антону пригрезилось? Первые месяцы Антон пунктуально появлялся на рабочем месте, но ничего не делал — все проблемы решали или отец, или Огурцов. Отношения отца и управляющего больше не омрачались ссорами, отец был корректен, а Огурцов заглядывал ему в рот, уже не смея перечить и гнуть свою линию. |