Онлайн книга «Вселенная сознающих»
|
«Что будет, если мы допустим необузданное насилие?» Ответ был чрезвычайно осознанным: «Этим мы докажем свою бесполезность». Правительство Конфедерации сознающих работало, потому что, как бы оно себя ни определяло, все участники верили в то, что общая справедливость достижима. Правительство работало, потому что БюСаб находился в самой его сердцевине, как ужасный Цербер, который мог относительно безнаказанно напасть на любой отдел власти. Правительство работало, потому что сохранились места, где оно не могло действовать без помех. Обращение к Бюро делало индивида таким же могущественным, каким его делало обращение к самой Конфедерации сознающих. И все сводилось к циничному эффективному поведению тщательно отобранных щупальцев БюСаба. Сегодня утром я не особенно чувствую себя щупальцем Бюро, подумалось Макки. Ему было уже немало лет, и по утрам он часто испытывал подобное ощущение. Но у него оставалось отличное лекарство, которое он всегда использовал, – он погружался в работу. Макки отвернулся от окна и направился в ванную, к экрану, запрограммированному для индивидуальных процедур утреннего туалета. Психозеркало на дальней стене отражало тело Макки, одновременно исследуя состояние его здоровья. Глаза подсказывали, что он по-прежнему плотный, мощный мужчина небольшого роста из вида человека разумного, рыжеволосый, с крупными чертами лица – настолько крупными, что можно было невольно заподозрить абсолютно невозможное кровное родство с лягушачьим народом говачинов. Настроение не отражалось в зеркале, как и психологическое состояние вообще, хотя психика и ум считались в Конфедерации самыми острыми из разрешенных орудий. Когда Макки вышел из ванной, включился Схематизатор Дня. СД настроил тональность в соответствии с рисунком движений Макки и его психофизическим состоянием. – С добрым утром, сейр, – пропел СД. Макки, оценив свое настроение по тону СД, подавил возмущение. Конечно, он зол и озабочен, но кто бы чувствовал себя по-другому в такой ситуации? – С добрым утром, тупой неодушевленный предмет, – рявкнул Макки, надевая бронированный тускло-зеленый свитер, который выглядел как совершенно обычный предмет одежды. СД терпеливо ждал, пока голова Макки покажется из горловины бронесвитера. – Вы хотели, сейр, чтобы я напомнил вам о совещании в Дирекции Бюро в девять часов по местному времени, но… – Из всех глупостей… – Макки перебил СД. Он уже давно подумывал о том, чтобы перепрограммировать чертову штуковину, однако понимал, что это абсолютно бесполезно: машина всегда сбивалась. Он не стал сдерживаться и просто произнес ключевые слова, не скрывая эмоций: – Теперь послушай меня: никогда не пытайся задушевно болтать со мной, когда я в плохом настроении! Мне нужно всего лишь напоминание о совещании и ничего больше. Когда ты оглашаешь список задач, не пытайся внушить мне, что они соответствуют моим желаниям. Понял? – Ваша инструкция записана, и новая программа составлена, сейр, – ответил СД и продолжил сухим будничным тоном: – Есть еще одна причина упомянуть об этом совещании. – Отлично, продолжай. Макки натянул зеленые шорты, а поверх них бронированный килт из того же материала, что и свитер. СД продолжал: – Я упомянул совещание, сейр, так как у меня есть новые данные: вас просили не присутствовать на нем. Макки, как раз наклонившийся, чтобы надеть беговые сапоги, выпрямился и, поколебавшись, сказал: – Но они все же хотят провести решающую встречу со всеми говачинами, сотрудниками Бюро? – Об этом нет никаких сведений, сейр. Говорится только о том, что вы должны немедленно отбыть на задание, которое уже обсуждалось с вами ранее. Сообщение по коду Дживи. Говачин из неустановленного филума попросил, чтобы вы немедленно прибыли на его родную планету, на Тандалур. Вам предстоит дать некие юридические консультации. Макки обулся и снова выпрямился. Он вдруг ощутил на своих плечах все бремя прожитых лет, как будто никогда не проходил курсов гериатрического лечения. Дживи – это совершеннейший провал. Он будет предоставлен сам себе, если не считать связи с тапризиотом-наблюдателем. Этот тапризиот будет преспокойно сидеть здесь, в тепле Главного Центра, пока он, Макки, будет рисковать своей уязвимой шкурой. У такого тапризиота всего одна задача: зафиксировать смерть Макки и записать все ее подробности – все движения, все мысли и все воспоминания. Это послужит информацией для следующего агента, который тоже будет под наблюдением и т. д. и т. п. БюСаб славится умением именно так избавляться от головной боли. Бюро никогда не сдается. Однако астрономическая стоимость тапризиота-наблюдателя приводила любого здравомыслящего оперативника к единственному выводу: шансы были отнюдь не в его пользу. Не будет никаких почестей, никаких воинских похорон павшего героя… Вероятно, даже родственники не смогут проститься с его прахом. В этот момент Макки все меньше и меньше чувствовал себя героем. Героизм – удел дураков, а Бюро дураков не нанимает. Теперь Макки отчетливо видел причину: он был единственным, кто хорошо понимал говачинов, но при этом сам не относился к ним. Он посмотрел на ближайший синтезатор голоса СД. – Неизвестно, кто именно был против моего присутствия на совещании? – Таких данных нет. – Кто передал тебе это сообщение? – Билдун. Его голос был верифицирован. Он просил не прерывать ваш сон и передать сообщение только после того, как вы проснетесь. – Он не обещал связаться со мной и не просил меня связаться с ним? – Нет. – Не говорил ли Билдун о Досади? – Он сказал, что в досадийской проблеме нет никаких изменений. Сведений о Досади нет в моей памяти, сейр. Вы не хотите, чтобы я поискал дополнительную инфо… – Нет! Я должен отбыть немедленно? – Билдун сказал, что ваш приказ уточнен. Относительно Досади он сказал следующее – это его доподлинные слова: «Вероятно самое худшее. У них есть все необходимые мотивы…» Макки принялся рассуждать вслух: – Все необходимые мотивы… Эгоистический интерес или страх… – Сейр, вы ищете… – Нет, тупая машина, я просто думаю вслух. Люди иногда так поступают. Нам надо все разложить по полочкам и оценить имеющиеся данные. – Вы делаете это в высшей мере неэффективно. Замечание вызвало у Макки приступ гнева. – Эта работа требует интеллекта сознающего существа, а не машины! Только человек имеет право принимать ответственные решения. И я – единственный агент, который в достаточной мере понимает свою задачу. – Но почему нельзя отправить агента-говачина, чтобы он все разнюхал… – Так ты тоже думал об этом? |