Книга Темная грань любви, страница 17 – Лана Ежова

Существо нестерпимо воняло — ветер дул мне в лицо, и я едва дышала. Только бы не упасть в обморок от невыносимого смрада!

Я не двигалась. Неподвижно стояло и костлявое, в истлевшем саване существо. Может, оно меня не видит? Это ведь серый могильщик, а у него плохое зрение…

Я не успела додумать мысль — словно огнем обожгло щеку. Боль в плече.

Я отшатнулась, уходя в сторону из-под следующего удара. Порождение некромантской магии прыгнуло, метя мне в грудь когтями — длинными, белесыми. Я закричала, услышав треск материи.

Когти не задели тело. Это не я такая ловкая — в последнюю минуту сдержался могильщик. И жалобно взвыл. Опустившись на корточки, он пополз в мою сторону.

— Про… сти, про… сти… — перемежаемые мычанием, вырвались глухие слова из слюнявой пасти.

Прости? Он извиняется? За что?

В голове, точно вспышка молнии, мелькнуло заклинание.

— Орхо-молэ!

Могильщик осыпался пеплом, жирным, черным пеплом.

Я тоже упала. Боль была настолько сильной, что я ничего вокруг не видела.

Темнота. Далекие огни. Шепот, который будто прорастал в моих ушах.

…Я плыву на теплых волнах. Нежные, чуточку прохладные руки. Женщина склоняется надо мной и гладит по голове. Я не вижу ее лица, но слышу ласковый голос, который обещает, что все будет хорошо. Не будет… не верю…

Пробуждение. Как же больно! Тело ломило, чесалась щека, я хотела пить.

— Воды…

Думала, что проговорила просьбу в пустоту, но нет — раздались шаркающие шаги.

Я с трудом открыла глаза. Деревянные толстые балки, к которым подвешены сотни пучков трав.

Пожилая женщина с седыми, коротко обрезанными волосами принесла мне кружку прохладной воды. Нет, есть какой-то привкус, значит, лекарственный отвар.

— Уходи, девонька. Скоро тебя здесь найдут. Найдут и не пощадят. — Старуха шептала, как будто боялась, что ее услышат.

— Кто?

— Сама узришь, если останешься. — Она страшно захихикала.

И я узнала ее — это же Вельма, старая, выжившая из ума знахарка. Она не лечила людей, сторонились их, собирала в лесу и на болоте травы, которые потом продавала в городских лавках зельеварам, и на вырученные деньги жила.

Домик Вельмы стоял на землях моей семьи, но отец не требовал с нее арендной платы, даже не знаю почему. Теперь эта нелюдимая женщина помогала мне.

Я коснулась щеки — пальцы нащупали повязку.

— Я подлечила тебя, выложилась до дна, теперь не скоро восстановлюсь. Заживают раны быстро и хорошо, но шрамы останутся. Потом попросишь целителей вернуть тебе красоту. — Знахарка снова хихикнула: — Сейчас тебя слуги не узнают. Если обрежешь волосы, не узнают и близкие.

В свете магического светильника я увидела, как лихорадочно блестят темные глаза Вельмы. Странно… Я помню, что у нее были голубые глаза, настолько яркие, что смотрелись неестественно на морщинистом загорелом лице. Память дырявая? Впрочем, я и видела ее раза два.

Я смутно распознавала, чем поила меня Вельма. Какие-то отвары ужасно воняли, какие-то были гадкими на вкус, но они действовали: я ощущала, как возвращались силы, боли почти не было. Точнее, травы уняли физическую боль, оставив душевную.

Я думала о том, что произошло этой ночью, и не понимала, как получилось, что я уцелела? Серый могильщик — трупоед, которому некоторые некроманты предпочитают скармливать отходы своей профессиональной деятельности. И это существо очень предано хозяину. Получается, если оно просило у меня прощения, значит, приняло за хозяйку?

Эта мысль сводила с ума. Неужели могильщик напал на меня, потому что сразу не узнал? Ведь ветер дул ему в спину, а зрение у твари плохое.

Но если это мой могильщик, это я подняла кладбище и натравила его обитателей на своих близких! Я — некромант?..

Разбудив ранним утром, знахарка посоветовала уходить, пока не проверили ее домик.

— Иди и не оглядывайся, — напутствовала Вельма, осеняя мой путь священным знаком богини Матери, только немного не таким, как жрецы. Пальцы на старости сводить стало? Похоже, Вельма сдает.

— Благодарю за все, госпожа, примите в знак признательности за вашу помощь… — Я достала из котомки кошелек, но распустить его завязки не успела.

Знахарка возмущенно замахала руками:

— Иди, иди отсюда! Тебе самой мало, подработку брать придется.

— Спасибо…

Я не ожидала помощи и поддержки от сумасшедшей бабки и растрогалась до слез. Вдобавок ныла рана на щеке.

Пройдя шагов сто, я остановилась.

Что я творю? Вельме нужны деньги! Если она вычерпала силу до дна, то несколько дней будет лежать пластом, не сможет собирать травы, а значит, потерпит серьезные убытки, ведь некоторые растения входят в силу всего на несколько дней или недель, потом за них и ломаного лэта не дадут.

Я решительно направилась обратно к домику знахарки, ворчливой, но в душе доброй. Оставлю деньги под дверью и сбегу.

Я так и сделала, только вот сбегать не стала — застыла, услышав стон. Вельме плохо? Я ворвалась в дом, лихорадочно вспоминая хотя бы одно целительское заклинание.

— Ты кто? Что тут делаешь? Воруешь у меня?

Под градом колючих вопросов я сжалась.

Как же так? Она меня не узнала? Успела забыть? Но мы же только что расстались!

Старуха кричала, брызжа слюной, затем и вовсе схватила тяжелую ступку, которой дробила кости и орехи для декоктов.

— Вот я тебе щас, ворюга, задам!

Убегая из лесного домика, я обернулась — Вельма гналась за мной, потрясая своим оружием. И глаза ее были ярко-голубые…

Путь в Квартен дался нелегко, ночевала в лесу или в трактирах попроще. Я обрезала волосы и сплела энергетический «кокон» от поисковых заклинаний. Если возьмутся основательно, то найдут, безусловно, мне далеко до настоящего мага, хоть наставник и называл своей самой усердной ученицей.

К воротам Квартенского университета магии я добралась на закате двадцатого дня, считая с момента побега. Неделю назад закончился прием адептов, я опоздала, но пропускать год не собиралась — всегда есть исключение из правил, и я намеревалась им стать.

Мимо защиты на высоченной ограде и стражника я прошла, не испытывая особых трудностей — он отвлекся на долговязого блондина с серебряной серьгой-кольцом в левом ухе. Под прикрытием иллюзии я вбежала в открытые ворота. Магическая защита напряглась, но пропустила — у меня было право тут находиться, и я пришла с чистым сердцем, без враждебных мыслей.

Спиной почувствовав внимательный взгляд, обернулась. На меня смотрел долговязый — сильный дар у парня, раз заметил. Он увидел, но не сдал стражнику, запомню это и при случае верну долг.