Онлайн книга «Утерянное Евангелие. Книга 3»
«Как инкассатор-любитель, — про себя прокомментировал Виктор. — Не застрелю, так хоть испугаю…» Сама комната тоже преобразилась: повсюду был наведен идеальный порядок, а на столе лежала скатерть из кенийской материи с потрясающими цветными узорами, выполненными натуральными красками. На ней стояли несколько глиняных приборов грубой кустарной работы и большая деревянная коробка с сигарами. Стулья были отмыты от многолетней пыли. — Мы тут убирались, — улыбнулся Стурен мягкой вкрадчивой улыбкой, — …и почти успели к вашему приходу. Виктор вошел спокойный и сосредоточенный, понимая, что от этого «жука» в любой момент можно ждать подвоха. У Сигрид в комнате сидели все трое мужчин: Маломуж, Хорунжий и Вубшет. Плинфу же Лавров все-таки взял с собой. — Кофе? — опять улыбнулся Густав и виновато посмотрел на журналиста. — Ваш коньяк я весь выпил… — …На здоровье. — Ну что, приступим? — в полный голос сказал Стурен и указал Виктору на крепкий стул напротив себя. — Пожалуй, — согласился Виктор. — Только охрану из-за штор уберите. Виктор сразу обратил внимание на плотные гардины у окна. Он понял, что они не просвечиваются и там вполне мог кто-то быть. — И-и-их, — весело выдохнул Стурен. — От вашего взгляда ничего не укроется. Он что-то сказал на местном наречии, и из-за штор выскочили два аборигена в перьях, с копьями и мечами из костей хищников. Оба быстро выбежали из помещения под хлопки ученого в ладоши. — Просто цирк какой-то… — прокомментировал Лавров и спокойно сел за стол. — После того как я им починил насос в артезианской скважине, они считают меня братом Белого Масая. Вы не слышали легенду о Белом Масае? — Доводилось, — ответил Виктор, которому не терпелось перейти к разговору о камне. — Они тут все одичали, — словно поддразнивал журналиста ученый, оттягивая основную тему разговора. — После ухода колонизаторов, которые построили им этот сарай, сделали водопровод и вырыли скважину, они не знали, как всем этим пользоваться… Вот пришлось все налаживать. — Густав, я… — Понимаю, понимаю вас, Виктор. Но и вы меня поймите. Я не могу вот так просто доверять первому встречному. Пусть даже я его видел один раз пять лет назад… — Что же вас так испугало, что вы перестали доверять людям? — У меня возникли трения с министерством культуры Эфиопии, — объяснил канадец. — В одном из подземных храмов эфиопского города Лалибела я обнаружил «Евангелие от Павла» — это сборник протоколов допросов первых христиан, лично знавших Иисуса. Все протоколы представляют собой логию в форме вопросов-ответов. — Но я слыхал, что они уничтожены! — изумился Виктор. — Сожжены самим Павлом. Стурен недовольно поморщился, будто любое возражение причиняло ему боль. — …Подлинность папирусов не вызывает сомнений. Я отрезал кусок документа и отправил своему другу, профессору Зубу, в лабораторию в Дрезден… Вы знаете, кто такой профессор Зубу? Виктор сталкивался с Марионэлом Зубу на нескольких научных конференциях. Крепко сбитый мужчина с коротким светло-русым ежиком волос, серыми, будто прозрачными, глазами и без чувства юмора. Он больше смахивал на охранника, чем на ученого, однако внешность бывает так обманчива. «Ты сам-то на кого похож, Лавров?» — думал журналист, вспоминая ученого с молдавскими корнями. Но переговоры продолжались, и Виктор быстро вернулся в их русло. — Так эфиопы, по идее, наоборот, должны были обрадоваться такой находке, — удивился журналист. — Понимаете, — пояснил Сутрен, — я никому не сказал о своей находке… — Вы… украли ее? Густав нахмурился: — Как говорят у вас: в большой семье… клювом не щелкают. — У вас прекрасный русский язык! — отшутился Виктор. Густав Стурен говорил по-русски с акцентом, но не с таким, как у Сигрид, а с тем, какой бывает у англоязычных людей. «Родной язык у тебя все-таки не шведский, а английский», — подумал Лавров. — Да, — согласился канадский швед. — У нас в семье берегли знание этого языка, меня даже назвали русским именем — Густав. Это по-русски Гостислав или Гостомысл, я уж не помню, а у шведов — Густав. — Никогда бы не подумал! — Фамилия Малыша в повести нашей писательницы Астрид Линдгрен «Малыш и Карлсон, который живет на крыше» — Свантесон, это от русского Святополка… — Как?.. — Да-да, Святополк — это у шведов Свантепулькер, а потом это имя сократилось до Сванте… — …Мистер Стурен… давайте ближе к делу, — не выдержал Виктор. — А ближе к делу, мистер Лавров… — Густав встал и нервно заходил по комнате. — Я знаю о Камне Святого Климента, но никогда не видел его. Как я могу быть уверен, что то, что… вы привезли, — это то… что мне нужно?.. Густав так волновался, что последние слова произнес очень путано. Виктор держал у себя в кармане еще один козырь. Хотя он и сам точно не знал, козырь это или нет. Во всяком случае, от следующей фразы он ничего не терял: — Nil salvificem mundum sed verbum Dei. Услышав латынь из уст Виктора, Стурен сначала замер, а затем сел на стул и сжался в комок. — Кто вам это сказал?.. В-вы… разговаривали с ним? Лавров понял, что не прогадал. Он открыл коробку с сигарами, лежащую на столе. — Вы позволите? — О, да-да, конечно, — от волнения Стурен перешел на английский. Украинец срезал кончик сигары и, чиркнув огромной спичкой, не торопясь подкурил. Теперь настала его очередь тянуть время… — Nil salvificem mundum sed verbum Dei. — повторил фразу Густав и тут же перевел ее с латинского языка: — Ничто не спасет мир — кроме Слова Божия! Где вы это слышали? Вы говорили с ним? Стурен почти блеял от нетерпения, а Виктор молчал, выпустив плотное кольцо дыма. Теперь он был твердо уверен, что этой ночью говорил с голосом Иешуа. — Густав, я серьезный человек и приехал не в бирюльки с вами играть. Камень вы получите только в том случае, если, как и обещали, выкупите моих соотечественников из пиратского плена. Я могу быть уверен, что так и будет? — Родной брат моего хорошего здешнего знакомого подвизается у пиратов помощником главаря, — робко ответил Стурен. — Вы считаете, этого достаточно, чтобы сделка прошла удачно? Стурен заерзал на стуле. Виктор же был тверд, как никогда. — Зачем вам этот камень, Густав?.. Вы хотите повелевать всем миром? — Нет, ну что вы, — стушевался канадец и вдруг поймал на себе цепкий взгляд журналиста. Виктор смотрел на ученого, не мигая. Так смотрят, когда хотят вывернуть человека наизнанку, добраться до его нутра, разведать все тайны его души. |