Онлайн книга «Утерянное Евангелие. Книга 3»
— Ты представляешь, еду только что по дамбе и… На горизонте, за морем, небо заволокло черными тучами. * * * — Вы не понимаете! — с пеной у рта доказывал свою правоту очень пожилой специалист в костюме-двойке, который был модным, может быть, лет пятьдесят назад. — Масштабы этой катастрофы могут быть доселе невиданными! В кабинете на Банковой сидели пятеро мужчин, двое из которых возглавляли серьезные отделы при секретариате Совета национальной безопасности. Собрать вместе даже двух этих чиновников было нереально, и все-таки полковнику Короленко это удалось. Он привел к ним патриарха отечественной мобилизационной работы Богдана Евгеньевича Сороку — пожалуй, единственного, кто еще остался в живых из старой гвардии. — Говорят, что при Советах его имя было даже засекречено и он проходил в документах только под номером. Врут, конечно, но кто знает… — шептал Короленко одному из «серьезных мужчин». — Молодой человек! А вас это не касается? — надтреснутый голос осадил полковника запаса, как студента на лекции. Короленко прикрыл рот рукой с легким поклоном, давая понять, что извиняется за свое поведение. Пожилой ученый не привык, чтобы во время его повествования кто-то разговаривал. Острый глаз старика видел все, и мозг его все еще работал без сбоев. Он продолжил свою пламенную речь: — Тут кто-то сказал, что знает о неполадках на дамбе Киевского водохранилища… Так вот: неполадки, друзья мои, это когда у вас в «мерседесе» не работает топливный жиклер, а здесь… бетонная водосливная плотина изношена! Сорока сделал многозначительную паузу и оглядел всех присутствующих. — А когда это случилось, простите? Эта… неисправность? — послышался вопрос чиновника, сидевшего рядом с Короленко. Ученый брезгливо поморщился, видимо, от слова «неисправность». — Это случилось почти шестьдесят лет назад, когда кому-то взбрело в голову «повернуть реки вспять»… Реформаторы (старик добавил непечатное ругательство). Присутствующие переглянулись, дескать, если уж ученый выругался, то ситуация действительно неординарная. — «Там, где сейчас сверкают льдины, росли бы фиги, апельсины…» — саркастически процитировал Богдан Евгеньевич известное стихотворение. — Вот фиги и выросли! Пожинайте! — Это вы о чем? — спросил Короленко. — Все о том же! Когда строили Киевское водохранилище, большинства из вас еще и в проекте не было. Плотину рассчитывали на пятьдесят лет! — Для человечества срок мизерный, — поддержал профессора Короленко. — Вот, хе-хе, — подхватил Сорока. — Они же думали, что в двухтысячном году будут на Марс летать, а о будущем дамбы никто не думал. И вот прошло шестьдесят лет. И что? Мой отец был против строительства Киевского водохранилища. Знал, чем все закончится. Отстранили! Выгнали отовсюду! — Пожилой ученый тяжело вздохнул. — Сколько людей переселили? Сколько домов затопили? Сельхозугодия, сады… А-а… — Сорока махнул искореженной полиартритом рукой и после паузы добавил: — Вам, конечно, это ни о чем не говорит, как и то, что Днепровский каскад — это наклонный крутоперепадный объект и в случае прорыва дамбы… — …смоет Оболонь и Троещину [20], — вставил кто-то из присутствующих. — Нет, дружище! — сверкнул глазами дед. — Смоет половину Украины! В этот момент в дверь постучали, и в кабинет вошел секретарь с папкой. — Как вы и просили, мобилизационная карта Киева времен Советского Союза. Все пятеро мужчин склонились над картой, рассредоточившись вокруг Богдана Евгеньевича. — Вот здесь, здесь и здесь — самые высокие точки Киева, в случае прорыва дамбы вода дойдет до второго этажа жилых строений. Но вы же понимаете, что это не просто вода — это мегацунами. — А сколько там воды? — нарушил долгое молчание после паузы один из чиновников. — До Турции доплыть хватит, — саркастически ответил старик. — Типун тебе на язык, старый дурак, — недовольно прошептал Короленко, комментируя Сороку. — Мне можно и типун, и гарпун, юноша! — вдруг ответил Сорока, который вдобавок ко всему обладал еще и исключительным слухом. — Я свой век отжил, а вот что будете делать вы? — Что же вы предлагаете? — сдержанно спросил первый чиновник. — Людей нужно эвакуировать. И чем скорее, тем лучше… — Хорошо, соберем совет на той неделе и будем решать… — нехотя начал чиновник. — Дорогой мой человек! — почти закричал пожилой ученый, поглядывая на Короленко. — Меня привезли сюда по делу, а не на шалтай-болтай! Плотина трещит по швам, а вы собираетесь, будто на волах ездите! — А если ничего не случится?! — вскрикнул чиновник. — Вы понимаете, что полетят головы?! А потом, даже если дамбу прорвет, еще неизвестно, что будет… — Что будет?! Вы еще не поняли, что будет?! — заорал старик. — Девятьсот квадратных километров воды ринется на город и слижет все на своем пути!.. Что будет, что будет… Я вам сейчас покажу, что будет! Богдан Евгеньевич с невероятной для своих лет прытью выскочил из кабинета. — С катушек слетел старик. Довели, — прокомментировал его действия чиновник, но иронизировал он недолго. Через полминуты Сорока вернулся с ведром, которое, видимо, забрал у уборщицы. Он со всего маху выплеснул ведро воды на стол, и она полностью смыла все, что на нем находилось: бумагу, карандаши, документы, обрызгав и испачкав всех, кто не успел отскочить в сторону. — Вот что будет! Вы понимаете?! Сорока схватился за сердце, и его подхватили под руки стоявшие рядом мужчины. — Ему плохо. Воды! — вскричал Короленко. — Не надо… воды, — тяжело дыша, произнес ученый. — Скоро будет много… воды… — Ну что ж, — глядя на все это, сказал чиновник. — Я позвоню Председателю сегодня же… — Сейчас же, — поправил старик. — Сейчас же, — согласился собеседник. — И думаю, в ближайшие часы начнем эвакуацию. Часть людей мы сможем эвакуировать. — Вы меня не поняли! Эвакуировать нужно всех, — продолжая задыхаться, простонал Сорока. Во время переговоров в кабинете разрывались все восемь телефонов, но вот позвонил один — видимо, самый главный — и чиновник, извинившись, подошел к нему. — У аппарата /… / Что-о-о-о-о? Этот вопрос заставил испугаться даже Короленко, которого, казалось, невозможно было прошибить ничем. Чиновник положил трубку на место, ослабил узел на галстуке и безвольно сел на стул рядом со звонящими телефонами. — Дамба вошла в резонанс, боюсь, у нас… очень мало времени… |