Онлайн книга «Счастье волков»
|
Так, в страхе они учились верить. Верить, но не слишком… И вот сейчас отец учит его быть таким же, как и он. Жить так же, как и он. Бояться так же, как и он. Он вдруг понял, почему ему так тягостен этот разговор. Потому что он не уважает своего отца. И раньше не особо уважал. А этот разговор лишил его последних остатков уважения. Назим отодвинул тарелку и встал. – Извини, отец. Но лучше мне уйти. Я полицейский и не могу говорить об этом. И Мустафе, чтоб ты знал, – помочь не смогу. Бросив машину на одной из улиц, комиссар пошел на берег Босфора. Ему надо было подумать. Ноги сами несли его к тому месту, где он был в последний раз с Али. Где он выпустил его руку и Али пропал навсегда… Он часто спрашивал – Али, а как бы ты поступил? И не слышал ответа. Стемнело. По берегам Босфора вспыхнули миллионы огней, красиво отражаясь в маслянистой воде пролива. Речные пароходики встали на прикол, потому что ночью они не ходят, ночью пролив открывают для больших судов. По обе стороны пролива – и на азиатском, и на европейском берегу – задорно веселилась молодежь, гуляли туристы, играла музыка. Чайки, успокоившись и наболтавшись за день, искали на крышах место для ночлега. Вот и мост. Вот я и здесь, Али. Что скажешь? Как мне жить? Как говорит отец – или? Он уже плохо помнил Али. Но помнил, что тот никогда не оставался в стороне от драки, если дрались его друзья. А он? Это все… плохо. Очень плохо. Так нельзя жить. Но так живут. Так живет его многострадальный народ. Есть и те, кто живет иначе. Но их мало. Они такие несгибаемые перед врагами, потому что перед своими готовы согнуться… – Комиссар… Хикмет резко обернулся. – Как вы сюда попали? В сущности, если бы этот комиссар не был против меня, он бы мне даже нравился. Каждый должен делать свою работу с душой. Но… Наверное, мне не надо было подходить. Но я подошел. Просто потому что увидел. – Меня отпустили. – Отпустили? – Да, именно. Пришел адвокат, и меня отпустили. – Какой адвокат? – Арслан Бекбулла. Комиссар криво усмехнулся, рука его вернулась на свое место. До того она была рядом с пистолетом. – Конечно же. Дорого стоят его услуги. – Немало, – согласился я, – можно подойти? – Вы теперь свободный человек. – Да, точно. Но я бы не хотел вам мешать. Я подошел ближе, оперся на перила моста. – Один из самых красивых видов Стамбула, что днем, что ночью, – сказал я. – Зачем вы меня искали? – Я вас не искал. Просто я люблю приходить на это место. У меня есть друг… точнее, был друг. Он очень любил ловить здесь рыбу. Здесь мы и встречались. – И что с ним случилось? – Он уехал. – То есть мы с вами встретились здесь совершенно случайно? – Именно. Но если хотите, я уйду. – Да нет, оставайтесь. – Комиссар тоже повернулся к воде. Азиатский берег светился мириадами огней. – Скажите, – вдруг сказал комиссар, – у вас есть отец? – Был. Он умер. – Сочувствую… – Это было давно. – А мать? – Она жива. Осталась в России… Комиссар замялся. – Можно, я задам вам один личный вопрос? – Задайте. – Если бы кто-то из близких вам людей… родственников… скажем, совершил бы что-то плохое… вы бы ему помогли? Или отказали бы? Я усмехнулся. – Вопрос не такой простой. – И все же? – Знаете, в России в свое время миллионы людей вынуждены были решать такой же вопрос. Что важнее – родство или истина? Это было сто… уже сто с лишним лет назад. То, что получилось в итоге, называется гражданская война. … – Но Россия все-таки осталась европейской страной. Именно потому, что тогда большинство выбрало не родство, а истину. Мне кажется, здесь такой же выбор. Если ты европеец, ты выбираешь истину. Если ты азиат, ты выбираешь родство. Вопрос в том, кто ты. Вряд ли на этот вопрос так просто ответить. Комиссар помолчал, потом кивнул головой, смотря на переливающуюся цветными огнями воду. – Спасибо… 20 сентября 2020 года
Стамбул Турция… или Османская империя – как кому будет угодно – до какого-то момента была очень похожа на Российскую империю… но лишь до какого-то момента. У Турции не нашлось своего Петра I, и с этого момента исторические дороги двух империй навсегда разошлись. В России царственный революционер перевернул страну сверху донизу, перенес столицу, начал отрезать бороды и учить придворных французскому. Ну и строить – промышленность, флот, регулярную армию. Это было революцией сверху, и худо ли, бедно ли – она шла до 1917 года. А. С. Пушкин в письме Великому князю Михаилу написал: все Романовы – революционеры. Вряд ли это было правдой, не все… но по крайней мере каждый второй. В Турции не нашлось султана, который бы втащил отсталую страну на рельсы модернизации… в итоге уже к началу двадцатого века хищные соседи и мировые империи изрядно поживились за счет османских владений, а Первая мировая война империю добила. Россия же продолжила свое существование как империя – именно за счет раз за разом происходящих актов модернизации, порой с большой кровью, но происходящих. Кстати, турецкий Петр I появился – Ататюрк, но слишком поздно, и у него была не царская кровь, он был просто армейским полковником, отличившимся на войне. Но Турция, всего лишь одна из стран, создавшаяся на обломках империи, все-таки сохранила определенные традиции. И одной из них было четкое социальное разделение. Преступники могли относиться только к райа [16] – самой низкой социальной категории в империи, ниже были только зимми – то есть все, кто не мусульманин. Эту традицию сломал Султан. Не имея прочной поддержки в армии и не доверяя ни армии, ни спецслужбам, ни созданным при Ататюрке националистическим структурам «глубокого государства» – Серым волкам, контргерилье, – Султан был вынужден опираться в своей силовой политике на уголовные элементы. А уголовников хватало – Турция, к примеру, является главным поставщиком опия для фармацевтических нужд, и кто его знает, как ведется учет собранного с опийных полей молочка. Но помимо своих мафиози Султан начал активно привлекать в страну воров в законе. Азербайджан, Грузия, Украина, даже русские и чеченцы. Средняя Азия. В результате только в Стамбул за два с небольшим года переехало больше тридцати активных воров в законе. Они покупали недвижимость, на основании этого получали вид на жительство, покупали и основывали на свои кровавые и ворованные деньги бизнес, выводили сюда капиталы. Турецкая полиция порой демонстративно отказывалась расследовать разборки воров в законе, а спецслужбы – их негласно охраняли, оберегая от русских и чеченских ликвидаторов. В результате слава воровской столицы перешла от Ростова и Одессы к… Стамбулу. И даже те, кто уехал намного раньше в Испанию, к примеру, постепенно подтягивались к теплым водам Мраморного моря. |