Книга Солнце, страница 203 – Анна Джейн

Думая о ней, он решает вернуться домой - пусть она накормит его вкусным ужином, уведет за собой в спальню, заставит забыться обо всем на свете. А завтра «Пес» снова отправится на охоту.

Словно почувствовав, что Маршалл думает о ней, звонит Эми.

- Слушаю, - принимает вызов он.

- Я поняла, почему ты не занимаешься настоящей журналистикой, - говорит Эми внезапно.

- И почему же? - интересуется Маршалл.

- Потому что ты сам ненастоящий, - отвечает Эми. - Можешь больше не приходить ко мне.

- Не говори ерунды, детка, - морщится он.

- Это было низко, Маршалл. - В ее голосе боль. - Ты не должен был так поступать. Не должен был подслушивать мой разговор с Кирстен. Не должен был делать эксклюзив о том, что произошло с Лилит Бейкер. Ты не должен наживаться на людских трагедиях.

- Я ничего и не сделал. - раздраженно бросает он. - Твоя Лилит Бейкер все сделала за меня на пресс-конференции.

- Но ты хотел! Я видела заметки в твоем ежедневнике! Не хочу больше видеть тебя, - говорит Эми и сбрасывает вызов.

Когда Маршалл «Пес» Ленингтон возвращается домой, видит хозяйку соседней квартиры, которую снимала Эми. Квартира пуста, а Эми съехала, и ее телефон больше не отвечает.

***

Это похоже на сон.

Диана стоит на сцене - без меня, хотя мы договаривались об обратном. И говорит то, что не должна была говорить, потому что боялась этого больше всего на свете.

- Я хочу сделать заявление. Все это время голосом певицы, которую вы знаете под именем Диана Мунлайт, был другой человек, - произносит она в микрофон ровным голосом, словно и не волнуется вовсе. - Вместо меня она записывала песни в студии, а также пела на вчерашнем концерте. К сожалению, мой голос пропал перед записью альбома, поэтому мы были вынуждены обратиться за помощью к профессиональной певице. Прошу прощения у всех, кого наши песни ввели в заблуждение. - Диана склоняет голову и через несколько секунд поднимает ее. - Кроме того, хочу сообщить, что проект Диана Мунлайт завершает свою музыкальную карьеру. Всем спасибо за внимание.

На нее обрушиваются десятки, сотни вспышек. Журналисты явно не понимают, в чем дело. Они наперебой выкрикивают вопросы, и кто-то делает это откровенно по-хамски - наконец-то папарацци получили возможность унизить Мунлайт, и они пользуются этим.

А я смотрю на нее и думаю, что Мунлайт - дура. У нас была заранее заготовленная легенда, отличный план, но она решила вдруг сказать правду. Правду, которую так всегда боялась. Правду, за которую ее забьют.

- Дешевка! - кричит кто-то из толпы. - Фальшивка!

- Сколько вы заплатили человеку, который пел вместо вас?

- Кто это был? Чей голос вы купили?

- Что вы чувствовали, обманывая своих фанатов?

- Ваш отец спонсировал эту ложь?

- Умеете ли вы вообще петь?

- Фальшивка!

Она не стала ничего говорить обо мне. И я не знаю, плакать мне или смеяться. Это ее героизм или глупость? Однако я знаю точно - оставить Мунлайт одну в этот момент я не могу. Это будет неправильно.

Быстрым шагом я иду по проходу между рядами кресел к сцене.

- Куда ты? - спешит за мной оцепивший Дастин и хватает за руку.

- Я не могу, - останавливаюсь я на миг. - Не могу оставить ее. Понимаешь?

Дастин не понимает, но отпускает мою руку. А я легко оказываюсь на сцене рядом с Дианой - вблизи она белая как полотно, но держится.

- Зачем? - только и спрашиваю ее я. В ответ она улыбается уголками бледных губ. Мне кажется, что она вот-вот упадет, и я беру ее за руку - тонкие пальцы кажутся ледяными.

- Это я пела вместо Дианы, - говорю я в микрофон, ощущая на себе вспышки камер. - А Диана писала песни - и музыку, и стихи. Она талантливый композитор.

- И сколько вам платили? - выкрикивает кто-то, а другие подхватывают этот вопрос. Сколько, сколько, сколько - всем интересно узнать о том, за сколько я себя продала.

- Диана помогла оплатить лечение моих тяжелобольных родственников, - отвечаю я. Пусть моя правда станет моим оружием. - И это была моя благодарность.

- Продажная шкура! Дешевка! - опять кричит кто-то - на этот раз мне.

- Мы уже поняли, что это ваше имя, - громко отвечаю я. - А меня зовут Санни Ховард.

Кто-то начинает смеяться, кто-то - еще яростнее фотографировать.

- Не скажу, что я рада видеть вас здесь сегодня, - продолжаю я, не отпуская Мунлайт, - но раз уж так вышло, хочу поблагодарить Диану за помощь и за яркое творческое сотрудничество.

- Что вы чувствовали, когда пели вместо Дианы?

- Вам хотелось рассказать миру правду?

- Спойте, мисс Ховард, докажите что это действительно вы!

- Дешевки! Обе дешевки! - не унимается все тот же тип, но его унимает охрана.

- Мы благодарим всех своих поклонников и еще раз просим извинить за недоразумение, - говорю я. - Мы были рады дарить миру свои песни и надеемся, что вы сохраните о нас добрые воспоминания.

На этом я утаскиваю полуживую Диану в какую-то смежную комнату, примыкающую к сцене, и там она благополучно падает в обморок. Правда, ее успевает подхватить Уилшер. Он кладет Диану на диванчик и с помощью сотрудников отела приводит ее в себя. Она приходит в себя и смотрит на меня блестящими глазами. Однако что-то в ее лице незримо меняется. Может быть, на нем больше нет печати страданий?

Надеюсь, скоро Мунлайт узнает, что такое свобода.

- Спасибо, Санни, - говорит она, когда мы остаемся наедине на несколько минут, прежде чем я и Дастин уйдем. - Я сделаю то, что обещала. Не беспокойся.

Я только киваю в ответ.

Больше нет Королевы равнодушия - той отвратительной девицы, которая презрительно смотрела на меня и цедила сквозь зубы о том, как я плоха. Нет, Мунлайт не стала вдруг белой и пушистой, характер никуда не денешь, особенно такой, как у нее. Однако то, что она способна нормально разговаривать, уже огромное достижение. Несмотря на все то, что я пережила из-за нее, я не чувствую ненависти. Только облегчение. И даже радость - возможно, эта девчонка все-таки обретет себя. Даже несмотря на то, что мать велела охране забрать ее после того, как журналисты разойдутся.

- Не стоило идти на сцену. Я решила все сделать сама, а ты все-таки решила утопить и себя. - Диана отводит взгляд в сторону.

- Я не привыкла перекладывать ответственность на чужие плечи, - твердо отвечаю я. - К тому же у нас был договор - мы идем вместе. Если вместе - то до конца, Диана.

Она встает, равняется со мной и касается плеча. Прощается. Думаю, как и я, она знает, что это наша последняя встреча.

- Мне жаль, что у меня не было такой подруги, как ты. - Ее слова поражают меня.