Онлайн книга «Рейтар»
|
– Спасибо, – ответил Ирби. – Давай, вали уже, – махнул на подчиненного профессор, придвигаясь ближе к столу. – Не подавитесь, босс, – иронично ответил парень, пятясь. – И закусывайте чаще. – Без сопливых. Ромио поставил стаканы рядом, взял склянку и осторожно плеснул в них содержимое. По комнате ощутимо разлетелся запах крепкого спиртного. – Ты не обижайся, если я как-то грубо иногда, – обратился Тодосийчук к Ирби. – У нас тут как на пиратском шлюпе, управляемая анархия. Пусть мои олухи выглядят как сборище растаманов, но за дело жизнь отдать готовы. Видела имена в шлюзовом? Девять фамилий, девять замечательных ученых. За каждым – открытие, сенсация. И каждый бился до конца… Бери. Он взял стакан двумя пальцами, указал подбородком на второй. Ирби осторожно принял угощение, принюхался. В носу прострелило, на глаза навернулись слезы. – Поэтому к черту субординацию, Женя. Живем как удобно, отдыхаем как можем, работаем как воюем. Будем! Не чокаясь. Он залпом выпил, не поморщившись, проглотил. А вот Ирби закашлялся, когда обжигающая жидкость перехватила дыхание и лавовыми ручьями покатилась по пищеводу. Но уже через секунду, торопливо жуя рыбу, он ощутил умиротворяющее тепло в животе и груди, ясность и легкость в голове. – А, как? – вопросительно дернул бровями ученый. – Котя у нас тут самый лучший самогонщик. Одно слово – врач. – А почему тогда оптику настраивает? – Потому что умеет. Ладно, давай за едой и пообщаемся, – профессор взялся за приборы. – Так чего прилетела-то в такую даль? – Плановая проверка… – Ой, я тебя умоляю! Какая проверка? Мы тут настолько секретные, что нас для одних вообще не существует, а для других у меня прямой набор на вифоне. И раз ты, милаха, сидишь здесь, то ты либо шпион, либо та, которой позволено здесь быть. Так кто ты, Женя, м? Ирби напрягся, прикидывая, как удобнее и быстрее ликвидировать профессора. Но Ромио не выглядел напряженным или озабоченным, он просто разъяснял положение дел. Он с хрустом жевал салат, разливая спиртное по чашкам. – Не отвечай, мне плевать, – Тодосийчук поморщился. – Пусть за секретность голова болит у компетентных структур, а я наукой занимаюсь. Давай, за интеллектуальную свободу. Подняли стаканы, выпили. – Ух, Котя, – нос у Ромио покраснел. – Сказочник… Крякнул, закусив рыбой, исподлобья посмотрел на Ирби. – Тут не до глупой секретности, Женя, тут краеугольные научные законы опровергаются. Моя станция вот-вот развалится, мои люди сходят с ума от попыток осознать бесконечность, я сам словно Суворов ползу через Альпы всем наперекор, – Ромио пальцами изобразил идущего вверх человечка. – Я зачастую негуманен и неэтичен, как в общении, так и в экспериментах, но иначе не получается. Зато плодами моих трудов кормится несколько институтов, хотя никто не хочет знать каким образом они получены. И как думаешь, есть ли мне дело до того, что именно они там пытаются засекретить? Ирби не сдержал ухмылку. Знал бы профессор, что практически в точности описал его самого. – Что, слишком пафосно? – Ромио понял его ухмылку по своему. – А я на меньшее не согласен, имею право. – Тогда тут тебе с твоим эго самое место, – ответил улыбкой Ирби. – Как раз между «черной дырой» и Язвой. – Язвой, – передразнил профессор. – Назвали же. – Она действительно настолько опасная, как о ней говорят? – Кто говорит? – Хотя бы Нго Фанг. При упоминании имени чиновника Тодосийчук искривился, словно Ирби рассказал дурную шутку. – И что он тебе сказал про Язву? – едко уточнил ученый. – Что она растет, что быстро распространяется. Что несет угрозу обитаемым мирам. – Остолопы, – неприязненно выпятил губу профессор. – Из-за таких, как он, мы триста лет лечили рак пиявками. – Что же, Язва не опасна? – нахмурился Ирби. – Крайне опасна, как герпес на звездолете. И также быстро распространяется. – Так в чем тогда не прав Нго Фанг? – Как всегда – в понимании сути вещей. Видишь ли, Женя, это не Язва растет, это наш мир распадается. Он взял салфетку, выудил из салатница небольшой кусок огурца и провел им несколько раз по бархатной бумаге. – Вот так видят Язву эти бестолочи, – Ромио кивнул на образовавшиеся капли и полосы. – Они впустую тратят деньги и средства на борьбу с этой грязью. Но все впустую, потому что… Он взял салфетку и проделал в ней дырку вилкой. – Потому что вот так Язва выглядит на самом деле, – закончил он, глядя на Ирби сквозь образовавшееся отверстие. – Почему же тогда Нго Фанг и другие утверждают обратное? – Для проверяющего ты слабо разбираешься в реалиях ученого сообщества, – беззлобно пожурил профессор. – Там же чисто серпентарий, каждый готов за лишний процент финансирования соседу голову откусить. А финансирование дают под конкретную работу, либо под ее видимость, кипучую и бурную. А здесь какая работа? Ромио потряс дырявой салфеткой. – Никто пока что восстанавливать временно-пространственную материю не научился, – пояснил он. – И под столь непонятную задачу денег никто не даст. Финансы, Женя, любят конкретику. А то, что через пару сотен лет нас всех одной доской накроет, так то пусть следующие поколения суетятся. Профессор смял салфетку в комок и бросил ее в наполненную алкоголем чашку. Биоактивная бумага съежилась, начала распадаться и вскоре исчезла без следа. Профессор взял чашку и выпил, не мигая глядя на Ирби. – Я долгое время изучал Горизонт, – выдохнул он горький аромат. – Поэтому могу позволить утверждение, что он есть тонкая многомерная кожица нашего мира, отделяющая нас от неизведанного. Наша Вселенная – распухающий со времен Большого взрыва пузырик в бокале шампанского. Таких пузыриков много, они парят, толкаются. Иногда лопаются. Ромио щелкнул пальцами. – Прямо как мы сейчас. – Что ты имеешь в виду? – То и имею, Женя. По каким-то причинам материя нашего мира разрывается. Может из-за достижения максимального объема, может из-за столкновения с другим пузырьком. В любом случае, целостность нарушена и нас теперь заливает. – Чем заливает? – Ирби немного запутался в сравнительных образах Ромио. Профессор меланхолично пожал плечами: – Я не знаю. Судя по всему, пресловутыми DEP-частицами. – Речь о «нулевых» частицах? – Ты действительно хочешь в это углубляться? – Поясни. Кратко. |