Книга Медное королевство, страница 103 – Шеннон Чакраборти

Больше он к брату не приближался. А Мунтадир, казалось, постоянно наблюдал за ним, изучая его с безжалостным спокойствием, которое вызывало в Али легкую тревогу и, прямо говоря, разбивало ему сердце. Все надежды на примирение со старшим братом, которого он когда-то обожал и все еще любил, начали угасать.

Тем не менее он последовал за ним. Выбора-то у него не было.

– …В каком смысле: решили проблему с южно-гезирскими шейхами? – выяснял Гасан. Он сидел за столом, а Мунтадир стоял напротив него. – Если ты не наколдовал у нас дополнительный караван-сарай, то я не знаю, где мы будем размещать тысячу нежданных гостей.

– Я как раз встречался с управляющим придворцовой территории, – ответил Мунтадир. – Думаю, мы могли бы разбить лагерь для путников в саду напротив дворца. Дэвы, конечно, придут в ужас, и потребуется некоторое время, чтобы восстановить земли после мероприятия, но это будет красиво, представь: волшебные шелковые шатры среди пальм, садик с фонтанами и внутренний двор, где торговцы будут продавать ремесленные изделия своих племен, и, возможно, чтецы и музыканты, исполняющие древние эпосы, – он неуверенно улыбнулся. – Я подумал, это можно было бы преподнести как дань уважения нашим корням, да и шейхи вряд ли расстроятся, если мы поселим их рядом с нашим дворцом.

В лице короля проступила мечтательная задумчивость.

– Прекрасное предложение. Очень хорошо, Мунтадир. Я впечатлен. Ты отлично справляешься с подготовкой к Навасатему.

Лицо Мунтадира озарила широкая улыбка, возможно, самая искренняя за последние месяцы, как будто тяжкий груз разом свалился с его плеч.

– Спасибо, аба, – сказал он искренне. – Я делаю все, чтобы не посрамить наше имя и оправдать твои ожидания.

– Я в этом не сомневаюсь. – Гасан сложил ладони домиком. – Однако после празднеств, Мунтадир, я попросил бы тебя обратить внимание и весь свой шарм на свою супругу.

Мимолетную радость, озарявшую лицо брата, как рукой сняло.

– У нас с женой все в полном порядке.

Гасан пристально посмотрел на него.

– Это мой дворец, эмир. Я знаю все, что происходит в его стенах, и знаю, что вы с Нари не посещали опочивальни друг друга уже более четырех месяцев. Я поженил вас затем, чтобы объединить наши племена, не забыл? Прошло почти пять лет. У меня за меньшее время появилось двое детей от Хацет.

Али кашлянул.

– Я могу… идти?

Никто даже не взглянул на него.

Мунтадир прожигал взглядом отцовский стол, на скулах ходили желваки.

– Тут требуется время, аба, – сказал он наконец.

– Конечно, требуется, потому что ты проводишь ночи со всеми, кроме собственной жены, о чем я не раз предупреждал тебя. Если какой-то конкретный джинн или Дэв отвлекает тебя от супружеских обязанностей… этого джинна всегда можно убрать с дороги.

Мунтадир вскинул голову, и Али вздрогнул от еле сдерживаемой ярости в лице брата.

– Никто меня не отвлекает, – отрезал Мунтадир. Он так крепко вцепился в стол, что костяшки пальцев побелели. – А свои обязанности я прекрасно знаю – так ты меня выдрессировал с самого детства.

Гасан сверкнул глазами.

– Если твое положение начнет тяготить тебя, эмир, – начал он холодным тоном, – у меня на примете есть тебе замена. Подозреваю, он с радостью возьмет на себя твои супружеские обязанности. Все равно твоя жена уже предпочитает его общество твоему.

Уши Али вспыхнули от таких намеков.

– Это не то, что…

Лицо Мунтадира исказила недобрая гримаса.

– Моя жена предпочитает бездонный кошелек Хацет и простофилю, из которого можно вить веревки, чтобы построить свою больницу. – Он повернулся к Али. – И, когда строительство будет закончено, вы перестанете ее интересовать.

Жестокие слова попали куда-то глубоко в сердце Али, в самый уязвимый его уголок.

– Она стоит десятерых таких, как ты, – ответил он, чувствуя, как накатившая боль пытается сломить его самообладание. – Она занимается важным и смелым делом, а ты не мог даже от куртизанок своих оторваться и прийти вместе с ней…

Дверь кабинета распахнулась, с силой хлопнув о стену. Али развернулся, выхватил зульфикар и встал, закрывая собой свою семью. Но в дверях появился Ваджед. Он выглядел взволнованно и встревоженно.

– Абу Мунтадир, – приветствовал он Гасана по-гезирийски. Где-то позади него Али услышал женский плач, эхом разнесшийся по коридору. – Простите, но произошло ужасное преступление.

– Госпожа, прошу вас! – Али напрягся, услышав голос Каве. – Нельзя предстать перед королем в таком виде!

– Еще как можно! – вопила женщина. – И это мое гражданское право!

За этим последовала речь на бесперебойном дивастийском вперемешку с всхлипами.

Гасан встал, когда к нему ввалилась Дэва в окровавленной чадре. Рядом с ней стоял бледный и напряженный Каве, а также другие Дэвы и два члена Королевской гвардии.

– Что происходит? – поинтересовался Гасан, переходя на джиннский.

Каве вышел вперед, а женщина опустилась на колени и заплакала, пряча лицо в ладони.

– Прости мою соплеменницу, король, – взмолился он. – Она была вне себя от горя и умоляла позволить ей предстать перед тобой.

– Разрешаю, – соизволил Гасан, и Али услышал в его голосе искреннее беспокойство. – Что случилось, милая женщина? Ты ранена? Я могу позвать бану Нахиду…

Женщина заплакала пуще прежнего.

– Слишком поздно. Мой муж уже мертв. Они схватили его и перерезали ему горло.

Ваджед смотрел на все это хмуро.

– Их нашли мои люди. Ее супруга… – Он покачал головой. – Жуткое зрелище.

– Преступников поймали? – сразу спросил Али.

Ваджед помедлил.

– Нет… Мы нашли их близ сектора Гезири. Они отправились в магазин за жемчугом…

– Это произошло не в квартале Гезири, – сорвался Каве. – Я знаю, где их нашли, каид.

Гасан спросил со всей серьезностью:

– Кто напал на вас, госпожа?

– Шафиты, – выплюнула она. – Мы хотели увидеть больницу Нахид, но не прошли и половины тамошнего лагеря, как какие-то негодяи схватили нас за одежду и потащили в переулок. Они угрожали… угрожали опозорить меня. Парвез умолял их, обещал отдать им все наше имущество… – Она покачала головой, словно желая забыть это зрелище, и вуаль на секунду упала с ее лица.

Али узнал ее и потрясенно перевел взгляд на старшего визиря. Нет. Это было невозможно.

Мунтадир пересек кабинет, чтобы налить стакан воды из кувшина, который стоял на подоконнике. Он вернулся и всунул стакан в руки женщины, сказав несколько тихих слов на дивастийском. Она судорожно вздохнула, утерла глаза и выпила.