Книга Медное королевство, страница 113 – Шеннон Чакраборти

– Все еще под охраной? – спросил Али.

– Денно и нощно его сторожат две дюжины самых преданных слуг твоего отца.

Две дюжины? Накатила волна тошнотворного страха – его постоянный спутник после набега. Он беспокоился за Нари даже больше, чем за себя; несмотря на их напряженные отношения, Али надеялся, что отец не станет казнить собственного сына. Но Нари не была ему родной, и Али никогда не видел, чтобы кто-то публично бросал вызов Гасану, как это сделала она в руинах лагеря шафитов. Он все еще помнил, как она, такая маленькая по сравнению с его отцом, усталая и покрытая пеплом, но непокорная, говорила с ним, и воздух горел от накала, и каменная улица дрожала от магии.

Это был один из самых смелых поступков, виденных им на своем веку. Али слишком хорошо знал, как отец реагирует на угрозы.

Али повернулся на пятках и зашагал по комнате. Его сводило с ума, что он заперт здесь, на другом конце города, вдали от сестры и Нари. По спине потекла влага, и он вздрогнул. После дневного дождя, и со всеми его бурлящими эмоциями, Али изо всех сил пытался сдерживать свои водные способности.

Он машинально перевел взгляд на коридор, ведущий в комнату Иссы. По просьбе Хацет ученый-Аяанле остался, чтобы продолжить изучение проблемы Али. Но Али не был обнадежен. У него не было, как у матери, общего языка со странным стариком, и в последний раз, когда он пытался проверить, как успехи у Иссы, он нашел ученого в окружении листов пергамента, образующих большое генеалогическое древо, где были все, даже косвенно связанные с Али джинны. Он нетерпеливо спрашивал, какое отношение его предки имеют к мариду в его голове, а Исса, в свою очередь, швырнул в него глобус, не предложив другой альтернативы.

На них упала тень – силуэт крупного мужчины, ступившего в луч солнечного света, льющегося из сада.

– Принц Ализейд, – прогремел низкий голос. – Мне кажется, приказ вашего отца ясен.

Али нахмурился, повернувшись к Абу Нувасу, старшему офицеру Гезири, посланному присматривать за ним.

– Я не пытаюсь сбежать, – сказал он едко. – Можно ведь постоять у входа?

Абу Нувас бросил на него угрюмый взгляд.

– В восточном крыле вас ищет женщина.

– Она назвала имя? Это место кишит народом.

– Я вам не секретарь, – фыркнул Абу Нувас. – Какая-то бабулька-шафитка.

Он отвернулся, не сказав больше ни слова.

– Так, не груби, – сказал Любайд, когда Али закатил глаза. – Он всего лишь выполняет приказы твоего отца. – Он выпустил кольцо дыма. – Хороший парень. Мы напились как-то раз с ним, несколько недель назад. Он и поэт прекрасный.

Али разинул рот.

– Абу Нувас – поэт?

– О да. Возмутительно хулиганские вирши сочиняет. Тебе бы не понравилось.

Акиса покачала головой.

– Есть ли в этом городе кто-нибудь, с кем ты не подружился? В прошлый раз, когда мы были в Цитадели, бывалые воины сражались, чтобы пригласить тебя на обед.

– Свита эмира меня не любит, – ответил Любайд. – Думают, что я варвар. Но обычные Гезири, солдаты… – Он усмехнулся. – Все любят рассказчиков.

Али потер виски. Большинство рассказов Любайда были сказками, призванными поддержать репутацию Али. Али это раздражало, он попросил друга остановиться, но тот в ответ только удвоил свои усилия.

– Пойду узнаю, что за женщина.

В восточном крыле было тихо, когда пришел Али, только пара плиточников заканчивала кладку на последнем участке стены, и маленькая пожилая женщина в выцветшем цветочном платке стояла у парапета, выходящего в сад, всем весом опираясь на трость. Предположив, что это та самая женщина, которую имел в виду Абу Нувас, Али подошел к ней. Может, она чья-то бабушка? Не в первый раз родственники приезжали сюда в поисках работы для очередного юноши.

– Мир твоему дому, – окрикнул Али, подойдя. – Как я могу…

Она повернулась к нему лицом, и Али резко замолчал.

– Брат Ализейд… – сестра Фатума, некогда гордая предводительница «Танзима», смотрела на него такими знакомыми карими глазами, острыми, как ножи, и в них кипела ярость. – Сколько лет.

– Мне жаль, что у тебя проблемы с припасами, – громко сказал Али, уводя сестру Фатуму от любопытных работников в комнату, заставленную свежим бельем. Он был почти впечатлен, что способен лгать, учитывая, как был напуган, но, зная о шпионах, которыми его отец наполнил больницу, у него не было выбора. – Давайте посмотрим, что мы можем придумать…

Он провел лидера «Танзима» в комнату и, быстро убедившись, что они одни, закрыл дверь и прошептал запирающее заклинание. На одной из полок стояла наполовину заполненная масляная лампа, и Али быстро зажег ее. Заколдованное пламя протанцевало по фитилю, отбрасывая слабый свет на маленькую комнату.

Он повернулся к ней, тяжело дыша.

– С-сестра Фатума, – пробормотал Али. – Я… Мне очень жаль. Когда я услышал, что случилось с Рашидом… и увидел мечеть Шейха Анаса… Я думал…

– Что я мертва? – спросила Фатума. – Справедливое предположение; ваш отец, конечно, старался изо всех сил. Я, честно говоря, думала то же самое о тебе, когда ты уехал в Ам-Гезиру. Я подумала, это байка, рассказанная, чтобы скрыть правду о твоей казни.

– Вы недалеки от истины. – Он сглотнул. – А приют?

– Его нет, – ответила Фатума. – Мы пытались эвакуироваться, когда Рашида арестовали, но королевская гвардия догнала последнюю группу. Молодых продали в слуги, а остальных казнили. – Ее взгляд стал холодным. – Моя племянница была одной из тех, кого убили. Возможно, ты помнишь, – добавила она с обвиняющими нотками. – Она заваривала тебе чай, когда ты пришел.

Али прислонился к стене, ему было трудно дышать.

– Мой Бог… Мне так жаль, сестра.

– Мне тоже, – тихо сказала она. – Она была хорошей женщиной. Была помолвлена с Рашидом, – добавила она, тоже прислонившись к стене. – Возможно, послужит утешением то, что они оба вошли в рай мучениками.

Али пристыженно уставился в землю.

Должно быть, она заметила.

– Тебе не нравятся такие речи? Когда-то ты был одним из самых набожных учеников шейха Анаса, но я знаю, что религия – как одежда, и те, кто живет во дворце, носят ее небрежно.

– Я никогда не терял веры.

Али произнес эти слова тихо, но в них был вызов. Он познакомился с сестрой Фатумой только после того, как Рашид, другой член «Танзима», обманом заставил его посетить их убежище, сиротский приют в квартале Тохаристан. Это был визит, призванный заставить богатого принца финансировать их организацию, и экскурсия, чтобы показать ему больных и голодных сирот… Но не оружие, которое, как он узнал, они покупали на его деньги. Али никогда не возвращался. Применение насилия, еще и против мирных Дэвабадцев, было той чертой, которую он не мог пересечь.