Онлайн книга «Батя, Батюшко и Бэмби»
— Я не девчонка, — послышался детский голос. И фирменное зеленское шмыганье носом. — Но там страшно было — везде стенки! Я думал, что не выйду. Та-а-ак… — Тогда что ты ревешь, как баба? — в тоне Евгения Борисовича сквозило все больше раздражения. — Такая же нюня, как твоя мать. А вот это уже, голубчик, ни в какие ворота. На то, чтобы обойти кусты, у Дениса ушла пара секунд. И вот можно обозреть картину целиком. Никита красными озябшими руками пытался вытереть слезы со щек. Евгений Борисович нависал над мальчиком с выражением крайнего разочарования на лице. Так, а ну-ка отойди от моего ребенка. Дэн даже не понял — это он Никиту задвинул или парень сам шмыгнул за него. Но на душе стало чуточку спокойнее, когда мальчик оказался за спиной. Ну вот, теперь можно заняться Борисычем. А тот смотрел на Дениса с видом полнейшего изумления. Да, дорогуша, это вам не на ребенка орать. Попробуй с взрослым поговори так же. Как мужчина с мужчиной. Можно на кулаках. За «мать-нюню» ты прямо напрашиваешься на то, чтобы снять с тебя очки и вмазать аккурат промеж глаз. Драчуном Денис никогда не был, но куда бить — знал. И последствия такого удара отчетливо представлял. Или в тимус? Нет, опасно остановкой сердца. А вот в пах… Не по-джентльменски, но в отношении Евгения Борисовича — только справедливо. Видимо, что-то из кровожадных мыслей Дениса отразилось на его лице, потому что Евгений Борисович вдруг шарахнулся назад. — На этом игру в «Отца года» предлагаю считать завершенной, — голос повиновался безукоризненно и звучал ровно. — И советую забыть сюда дорогу. Никита, пошли домой. Борисыч ничего не ответил, даже не кивнул, просто развернулся и пошел. А потом прибавил шагу и за угол дома свернул почти бегом. Ну вот и славно. Неврастеник с возу — андрологу легче. За спиной Дениса Никита елозил лицом о его пальто, вытирая остатки слез. Однако глаза все равно остались красные, заплаканные, поэтому Оля, открывшая им дверь, сразу встревожилась. — Что случилось? Никита вручил Денису свою куртку и молча ушел в ванную. Парню есть над чем подумать. — Евгений Борисович попрощался с нами, — начал Денис спокойно и размеренно, аккуратно устраивая на вешалку куртку Никиты и свое пальто. — Уехал в очередную длительную командировку. Надеюсь, навсегда. — Обернулся и внимательно посмотрел Оле в глаза. — Но если вдруг будет звонить — пожалуйста, дай мне знать. После паузы Ольга кивнула. * * * Мама позвонила в тот момент, когда Оля раскладывала по полкам выглаженную одежду. Денис принес в спальню трубку и удалился. Он всегда уходил из комнаты, если звонил этот абонент. Оставлял их наедине. Нажав на кнопку соединения, Оля бесшумно выдохнула и сказала: — Привет. — Привет, — в голосе мамы присутствовала нотка активности и деловитости: верный признак, что что-то произошло. — Как дела? — Нормально, — осторожно ответила Оля. — Как Никита? — Тоже хорошо. — Как его рука? — Все в порядке. — Твой отец к вам приезжает? — Приезжает. Разговор очень походил на допрос, и Оле хотелось его прекратить прямым вопросом: «Что случилось?», но вместо этого она исправно отвечала. — А почему ты мне не сказала, что определила Никиту в другую секцию? — Ты не спрашивала. Но вообще, в прошлый раз мы говорили о том, что Никита учится играть в волейбол. Я думала, ты поняла, что речь идет о секции. Мама помолчала, а потом многозначительно спросила: — Ты ничего не хочешь мне сказать? — О чем? — О твоей жизни. Почему мать обо всем узнает последняя? — Узнает о чем? — Например, о том, что мой внук живет в одной квартире с каким-то мужиком. Оля, ты кого пустила в свой дом? Совсем стыд потеряла? — Ты откуда все это знаешь? — Оля сглотнула и села на кровать. Ладони вдруг стали влажными, совсем как в детстве, когда ей предстояло врать, только в этот раз врать она не собиралась. — Да вот уж знаю, — ответила мама, выдавая интонацией всю степень своей уязвленности. Оля молчала. — Что, совсем сказать нечего? — Кто тебе все это рассказал? — собственный голос звучал глухо. — Да ухажер твой бывший, который сбежал, узнав о беременности. Что-то часто с ним сталкиваться стала. В последний раз нос к носу у кассы в супермаркете. Хочу сказать, жизнь-то его поистрепала, ощипанный какой-то, плюгавенький. Он, значит, на выход, а я за ним: мол, не узнали меня, молодой человек? А мы вас ждали все эти годы, мы вас искали, что же вы сынка-то так долго не приходили проведать. Сначала он ничего не понял, а потом покраснел, да так некрасиво выругался. Представить маму в подобной ситуации было несложно. Евгения, как ни странно, тоже. После того случая, когда Денис привел Никиту домой и заявил, что Евгения в их жизни больше нет, Оля не стала расспрашивать о подробностях. Она чувствовала: Денис не собирался о них распространяться. Да и Никита хранил молчание, обмолвился только вечером, что ездили в зеркальный лабиринт, и там было очень страшно, потому что перед собой видишь выход, а рукой натыкаешься на стену и понимаешь: дороги впереди нет, это отражение. И ни слова про отца. Только когда Евгений перестал появляться, напряжение вдруг отпустило всех: и Олю, и Дениса, и Никиту. Мальчик как-то сразу стал спокойнее и словно более защищен. В его жизни теперь было двое мужчин: Денис и дедушка. Общаясь с ними, Никита жадно компенсировал годы исключительно женского окружения. Оля наблюдала за этим и боялась спугнуть мир в своем доме. Совесть не мучила. Она сделала все возможное в плане общения сына и его настоящего отца. Не получилось. Значит, тема закрыта. А он взял и снова возник. — Что наговорил тебе Евгений? — Много всего интересного. Это правда, что он хотел общаться с сыном, а его вышвырнули? — Нет, неправда, — Оля сильно сжала трубку. Она знала, если сейчас скажет, что правда, то услышит в ответ победоносное «меня обвиняла в невозможности общаться с отцом, а сама поступила так же» — мы договорились о специальных днях, когда ребенка можно забирать, просто… — Просто? — …не получилось. У них не сложились отношения, и в последний раз Никита пришел в слезах. Я не думаю, что такое общение нужно моему ребенку. — Понятно. А какого мужика ты впустила к себе в дом? Этого Дениса? Ты его паспорт видела? И вообще, жить с чужим на глазах у ребенка… |