Онлайн книга «Долгое дело»
|
В обеденный перерыв Викентий Викентьевич, директор магазина «Дуб», провел с продавцами обсуждение газетного фельетона под названием «Липовые гарнитуры». Писали о магазине «Карельская береза». Собрание получилось шумным и почему-то веселым — наверное, оттого, что критиковали не их магазин. С директором «Карельской березы» у Викентия Викентьевича были, пожалуй, дружественные отношения, и после встреч в управлении они частенько вместе обедали. Сейчас тому не до обедов: звонят телефоны, вызывают в управление, ухмыляются покупатели… Викентий Викентьевич, тоже сегодня не обедавший, достал из портфеля термос с кофе и полиэтиленовый мешочек с бутербродами. Он намеревался отвинтить крышку, но увидел в мешочке солнечную красноту — помидор с юга, припасенный для него женой. Рука уже коснулась прохладной и тугощекой кожи, когда зазвонил телефон… — Викентий Викентьевич? — спросил знакомый и торопливый голос. — А-а, Михаил Давыдыч, — узнал он легкого на помине директора «Карельской березы». — Переживаете? — Хуже, чем переживаю… — У вас даже голос изменился. — Викентий Викентьевич, есть просьба. — Пожалуйста. — Мне срочно требуется пятьсот рублей. Отдам через неделю. Выручите? Вот как. Значит, после фельетона нагрянула ревизия и есть какие-то прорехи. Но лично он ничего не знает — у него всего лишь просят в долг денег. — Попробую собрать, Михаил Давыдыч. — Минут через двадцать подъедет женщина. — Хорошо. — Ну, спасибо, дорогой. Подробности расскажу потом… Вот как бывает после фельетонов. От сумы да от тюрьмы не отказывайся. Видимо, эта пословица относится прежде всего к работникам торговли. Михаил Давыдович считался образцовым директором — вдруг и фельетон, и ревизия, и недостача… Пятьсот рублей раздобылись быстро. Директор вернулся в кабинет, положил их в конвертик и протянул руку к термосу, но опять увидел тугощекий помидор. Пальцы, как и в первый раз, лишь успели коснуться вздувшейся мякоти, готовой брызнуть сквозь кожицу… — Приятного аппетита. Он выдернул руку из мешочка и стремительно убрал со стола термос, чуть его не опрокинув. Женщина уже стояла перед ним. Вошла бесшумно — каблук не стукнул и дверь не качнула воздух. — Я от Михаила Давыдыча… — Да-да, — засуетился директор, взял конверт и протянул курьеру. Плотная женщина среднего роста в брючном костюме цвета начищенной платины. Черт ее знает, как выглядит эта платина и чистят ли ее… Красивое лицо с яркими губами большого рта. Огромная шляпа цвета век не чищенного алюминия. Хорошие тона, сочетаемые. Нет, это не курьер — это сотрудница, соратница. — Я вас где-то встречал, — неожиданно вспомнил он. — Скорее всего, на совещаниях, — согласилась женщина, пряча деньги в карманчик брюк. — Вроде бы здесь, в кабинете… — Однажды я хлопотала гарнитур для молодоженов. — Да-да, вспомнил. Ему хотелось расспросить о «Карельской березе» — как там. Но он понимал, что женщина спешит. — Кем все-таки вы работаете? — улыбнулся директор. — Референтом, — улыбнулась и она, уже отступая к двери. — Привет Михаилу Давыдовичу… Элегантная женщина. С такой бы побывать… на конференции. Такую бы числить в своих… референтах. Викентий Викентьевич усмехнулся свободным мечтаниям и вытащил полиэтиленовый мешочек. Помидор сделался вроде бы еще краснее. Нужно закрыться и поесть, пока тот не переспел окончательно… И на этот раз убрать мешочек он не успел. Высокий молодой мужчина в вельветовых брюках и оранжевой сорочке без стука шагнул в кабинет. — Закройте дверь! Я занят, — осадил его директор, грозно привставая. — Я тоже, — мельком улыбнулся мужчина и оказался рядом. — Повторяю, выйдите… — Уголовный розыск, — перебил гость, показав узкую малиновую книжечку. — У меня всего два вопроса, а потом вы закусите. Викентий Викентьевич рассеянно опустился в кресло, еще ничего не поняв, но уже наливаясь тем черным предчувствием, которое сбывается в следующую минуту. — Пожалуйста… — Вы знаете женщину, которая только что у вас была? — Нет. — Зачем она приходила? В эту паузу, если только она случилась меж вопросами, директор успел понять, что глупо и добровольно лезет в уголовную историю с этой самой «Карельской березой». — Спросить, когда поступит… Он замешкался под напорным взглядом черных глаз инспектора. — Славянский шкаф? — подсказал Петельников. — Нет, платяной. Фабрики «Северный лес». — У вас помидор лопнул, — сообщил инспектор и вышел так же стремительно, как и вошел. Викентий Викентьевич взял с графинного подносика стакан, наполнил его кофе и выпил почти залпом. Оказывается, вот так, сидя в кабинете, ничего не делая, собираясь мирно завтракать, можно попасть в уголовную историю. Михаил Давыдович горит ярким пламенем. За его знакомой следят. Горячий кофе вдруг прошиб его холодом — эту женщину-референта задержат, и она признается, где и для кого взяла пятьсот рублей. Тогда на кой черт он соврал инспектору?.. Директор схватил телефонный аппарат, зачем-то поставил его на колени и быстрым пальцем набрал номер «Карельской березы». — Михаил Давыдыч? — Да. Кто еще хочет поздравить меня с фельетоном? — Викентий Викентьевич… — А, дорогой! Да в нем половина преувеличений! Вы ж понимаете. — Михаил Давыдыч, — директор непроизвольно прикрыл ладонью трубку, — за ней следят. — Еще бы не следить! Шум на весь город. — Не за статьей, а за женщиной следят. — За какой женщиной? — За вашей. — За какой моей? Почему он не понимает и почему у него веселый голос? Ну да, рядом с ним стоит сотрудник милиции. — Вы не один? — Один. Что-то я, Викентий Викентьевич, вас не понимаю… — За женщиной, которой я дал пятьсот рублей, следит работник уголовного розыска, — раздельно и громко повторил директор. — Тогда зачем вы ей дали пятьсот рублей? — Вы же просили! — Я? — У Михаила Давыдовича даже голос сорвался. — Женщину за деньгами присылали? — Нет. — Мне звонили? — Нет. — Я же с вами разговаривал! — вскипел директор. |