Онлайн книга «Пусть об этом знают все»
|
– Мне подкинули наркотики. Полиция их нашла. Папа, помоги! – Скоро буду. Отец приехал через два часа. Все это время Жанна Валерьевна тоже звонила какому-то Аркадию, еще кому-то, но, очевидно, безуспешно. Потому что отчаивалась все больше. В промежутках между звонками подвывала, ругая Алену на чем свет стоит. От отца слегка пахло алкоголем, но на вид он был вполне вменяем. – Пойдем в кабинет, – позвал он Алену, – расскажи все по порядку. Рассказ получился длинным, сумбурным, но отец ни разу не прервал. Местами хмурился, раздувал ноздри, покачивал головой, иногда задавал вопросы. Алена была предельно откровенна, умолчала лишь о том, что они с Максимом переспали. Это ведь никакого отношения к делу не имело. – Я ведь говорил, что рано тебе еще лезть в эту самостоятельную жизнь, – не удержался от назиданий отец. – Ни опыта, ни житейской мудрости у тебя нет. Но Максим… Я не ожидал от него такого, никак не ожидал. Честно. Поражен просто… Ладно, не переживай, сейчас все устроим. Отец сделал буквально пару звонков. Алена напряженно ждала, сидя в кресле напротив. Пойти отдохнуть в своей комнате, как предлагал отец, отказалась. Какой тут отдых? И часа не прошло, как ему перезвонили. Алена затаила дыхание в страхе: получилось или нет? – Спасибо, спасибо, дорогой, – рассмеялся отец, – буду должен. Да… Да… Вырос шалопай, а ума… Увы… Да, с сыновьями сплошные нервы… Она выдохнула с облегчением. Получилось. – Ну все, – с видом триумфатора он улыбнулся Алене. – Максима скоро отпустят, сейчас отправлю за ним машину. По такому случаю надо ужин закатить праздничный, а? Он встал из-за стола. Алена тоже поднялась, затем порывисто припала к его груди: – Папа, спасибо тебе! Если бы не ты… – И снова в слезы. – Ну что ты? Все же утряслось. Давай, дорогая моя, не плачь. Все будет хорошо. Так как насчет ужина? Сейчас Веру озадачим. Или в ресторан? Алена покачала головой: – Мне надо к себе. – Ну здрасьте! Проведи с отцом хоть один вечер… – Там… сложно все. В общем, хозяйка узнала про обыск, от соседей, наверное. И выселяет меня теперь. Сказала, что если я сегодня не вывезу вещи, то завтра явится с полицией. – Ах вот в чем дело! Тогда бери Юру, Юрия Николаевича, он тебе и вещи спустить поможет. А за Максом я Василия отправлю. Ты же… Ты останешься здесь? Я бы этого очень хотел. Алена смутилась: – Но тебя ведь тут и не бывает почти, ты же… – Ты про это… – вздохнул он. – Ну буду бывать, – засмеялся, пытаясь за этим смехом скрыть замешательство. – Я не знал, что ты… Понимаешь, с тобой я всегда чувствовал себя тут нужным. Мне хотелось домой. Ведь это самое важное для человека – быть кому-то нужным. – Ты нужен мне. И Жанне Валерьевне нужен, и Артему. – Не знаю… Нужда тоже бывает разная, потребительская и эмоциональная. Когда ты нужен в качестве дойной коровы и когда ты просто нужен, без всяких там… Какой есть… Возвращайся. – А Максим? – Максим… – вздохнул отец. – У вас с ним серьезно? Ну так он у нас богатый наследник. Ему крыша над головой не нужна, своя имеется, дай бог каждому такую. Но в принципе я не против. Только ты возвращайся. * * * Стол просто ломился – Вера постаралась. Успела за каких-то три часа и нежнейшее мясо запечь, и салатов наделать, и рулетиков, и шоколадный торт состряпать. От такого изобилия разбегались глаза. Когда Алена вернулась с многочисленными сумками, первым делом спросила про Максима. – Едут уже, – успокоил отец. Он был благодушен, вальяжен и добр, даже с Жанной Валерьевной. И правда, спустя четверть часа приехал Максим. Снял кроссовки в холле, приостановился, посмотрел сначала на нее с затаенной нежностью, потом чмокнул Жанну Валерьевну, которая сразу кинулась ему на грудь, хлопнул по плечу Артема и уж под конец взглянул на отчима. Видно было, не знал, что сказать. Тот перехватил инициативу, протянул руку: – Спасибо, Максим. Серьезно, спасибо от души. Максим ответил на рукопожатие. – Да… что там… И тебе спасибо, что вытащил. Отец вдруг дернул его за руку на себя и обнял за плечи. Буквально на кратчайший миг, но все опешили. И кажется, больше всех сам Максим. Затем отец отстранился. – Хочешь, наверное, переодеться? Там не очень-то, да? – Ну не люкс, да, – отшутился Максим. – Еще бы в душ. – Ну, ступай. Мне тоже кое-куда позвонить… А через час соберемся за ужином. Как только отец скрылся в кабинете, Алена поднялась на второй этаж, не терпелось лично поблагодарить Максима, ну и просто увидеть вблизи, без лишних глаз и ушей. Измучилась ведь за день. Постучалась – молчание. Приотворила – в комнате никого. На кровати футболка комом и джинсы, в которых приехал. «Ушел в душ», – догадалась Алена. Уж туда соваться не осмелилась. Присела на краешек кровати, взяла его футболку в руки. И снова подступили слезы. Странные слезы, горевать-то уже не о чем. Так ее застал Максим, когда вернулся из душа. – О, какой сюрприз! Пришла с легким паром мне пожелать или не только? – двусмысленно улыбнулся он. Алена тотчас вспыхнула, подскочила, рванула к двери. – Да, с легким паром. И спасибо… за все… Он поймал ее за запястье, притянул к себе, прижал к груди, еще влажной, но горячей. – Куда? Не пущу, – прошептал и приник к ее губам. Нежно, точно пробуя на вкус и смакуя, вобрал нижнюю губу. Но стоило ей прильнуть, ответить на поцелуй, как тут же завелся и впился теперь со всей страстью. Прервала их Жанна Валерьевна. Деликатно постучала и пригласила к столу. – Блин, эти семейные застолья… – с улыбкой подосадовал он, разжимая объятия. – Подожди меня, сейчас переоденусь. Когда спускались вместе по лестнице, он вдруг ее приостановил, тронув за локоть. – А ты себя как чувствуешь? Там не больно? Алена почувствовала, как щеки налились краской. Ну зачем он такое спрашивает? Разве не понимает, что это ее смущает? – Немного, – тем не менее ответила она. – Прости… А сам довольный! Аж светится. Отец тоже был довольный, радовался Алене, гордился собой. Тосты говорил душевные. Снова рассказал, как он познакомился и задружил с прокурором области. Максим с Аленой переглядывались, общаясь между собой никому не ведомыми знаками. Жанна Валерьевна цвела и поддакивала мужу. Даже Артем выглядел в кои-то веки обычным парнем, без натужности и притворства. После торта отец, уже изрядно подвыпивший, поднял палец вверх и изрек: |