Онлайн книга «Последнее правило»
|
(Уже 16.07. Я начинаю потеть. Обильно.) — Он слушает песню «Я застрелил шерифа» для самоуспокоения? — уточняет Хелен Шарп. — Дело тут не в самой песне. Просто получилось так, что ему понравилась мелодия. Она успокаивала его в детстве, когда с ним случался припадок. Так и повелось. — Песня явно связана с его страстью к жестоким преступлениям, верно? (Я не питаю страсти к жестоким преступлениям, я люблю их разгадывать.) — Джейкоб не склонен к жестокости. — Разве? Его судят за убийство, — отвечает Хелен Шарп, — а в прошлом году он напал на девочку, разве нет? — Его спровоцировали. — Миссис Хант, у меня докладная записка от школьного охранника, вызванного на место инцидента. — Она представляет улику суду (уже 16.09) и передает ее моей маме. — Не могли бы вы прочесть выделенный абзац? Мама берет документ. — «Семнадцатилетняя ученица заявила, что к ней подошел Джейкоб Хант, толкнул ее на ящички и удерживал за горло, пока кто-то из учителей силой не оторвал его руку». — Вы полагаете, что это не проявление жестокости? — уточняет Хелен Шарп. Даже если выехать прямо сейчас, мы уже на одиннадцать минут опоздаем к началу «Блюстителей порядка». — Джейкоб чувствовал себя загнанным в угол, — оправдывается моя мама. — Я не спрашиваю о чувствах Джейкоба. О них может знать только сам Джейкоб. Я спрашиваю: неужели вы будете отрицать, что швырнуть девушку на ящички и схватить за горло — это проявление агрессивного поведения? — Эта, с позволения сказать, «жертва», — горячо восклицает мама, — та же очаровательная девочка, которая велела Джейкобу в знак их дружбы послать учителя подальше! Одна из присяжных качает головой. Интересно, это из-за того, что сделала Мими, или из-за того, что сказала мама? В одной пилотной серии «Блюстителей порядка», которая транслировалась «вживую», как шоу на Бродвее, статист уронил на ногу молоток и выругался нецензурной бранью — в результате канал был оштрафован. Ругательство «запикали», но еще некоторое время эта серия во всей красе демонстрировалась в Интернете. Через тринадцать минут начинаются «Блюстители порядка». Оливер легонько толкает меня локтем. — Что с тобой происходит? Немедленно прекрати! Ты похож на сумасшедшего. Я опускаю глаза. С силой бью ладонью по ноге — и даже не понимаю, что делаю. Теперь я еще больше сбит с толку. Я-то думал, что и должен напоминать сумасшедшего. — Значит, эта девушка поступила подло по отношению к Джейкобу. Думаю, мы обе с этим согласны, не так ли? — Да. — Но это не отрицает того факта, что он проявил по отношению к ней агрессию. — Он поступил справедливо, — отвечает мама. — По вашим словам, миссис Хант, если молодая женщина скажет Джейкобу что-то обидное или не очень приятное, ему дается право ответить ей насилием? Глаза мамы вспыхивают, как всегда, когда она очень, очень сильно разозлится. — Не надо передергивать. Я утверждаю, что мой сын добрый и ранимый, он и мухи не обидит. — Вы слышали показания свидетелей. Вы знаете, что Джейкоб повздорил с Джесс за два дня до ее смерти? — Это совсем другое… — Вы там присутствовали, миссис Хант? — Нет. Уже идет реклама после сериала «Закон и порядок», который демонстрируется перед «Блюстителями порядка». Сейчас пройдут четыре тридцатисекундных ролика и зазвучит музыка к сериалу. Я закрываю глаза и начинаю напевать себе под нос. — Вы утверждали, что одно из проявлений заболевания Джейкоба — это то, что ему становится неуютно в незнакомых обстоятельствах и в присутствии чужих людей? Верно? — Да. — И он иногда замыкается в себе? — Да, — отвечает мама. — Что ему тяжело словами выразить собственные чувства? — Да. Сегодня показывают серию, где ребенок падает в колодец. Когда Риана спускается, чтобы спасти мальчика, она включает фонарик и обнаруживает человеческий скелет, весь в жемчугах и бриллиантах, но кости принадлежат мужчине. Это наследница, которая исчезла еще в шестидесятых. В конце концов вы узнаете, что она на самом деле мужчина… — Разве вы не согласны, миссис Хант, что ваш второй сын, Тео, временами демонстрирует тот же стиль поведения? Или так себя ведут все подростки? — Я бы не сказала… — Разве от этого Тео становится невменяемым? (Уже 16.32. Уже 16.32. Уже 16.32.) — Можно нам уже уйти? Пожалуйста! — прошу я, но слова похожи на патоку, их не слышно; все движутся медленно, говорят невнятно, тогда я встаю, чтобы привлечь внимание. — Мистер Бонд, следите за своим клиентом. Я чувствую, как Оливер хватает меня за руку и рывком заставляет сесть. Губы прокурора обнажают зубы в улыбке, но она не улыбается. — Миссис Хант, это вы позвонили в полицию, когда в новостях увидели одеяло Джейкоба, не так ли? — Да, — шепчет мама. — Вы так поступили, потому что подумали, что ваш сын убил Джесс Огилви, верно? Она качает головой (16.43) и молчит. — Миссис Хант, вы решили, что ваш сын совершил убийство, не так ли? — говорит, словно рубит, прокурор. «Миссис Хант (16.35) Отвечайте (нет) на вопрос». Внезапно все в комнате замирает, словно воздух между взмахами птичьих крыльев. Я слышу, как в голове перематываются события. «Следите за своим клиентом…» «Ты похож на сумасшедшего…» «Тяжелее всего слышать правду…» Я смотрю маме прямо в глаза и чувствую, как ногти впиваются мне в мозг и желудок. Я вижу желудочки ее сердца, кровяные тельца ее крови, извилистые пути ее мыслей. «Ох, Джейкоб, — слышу я в ответ. — Что ты наделал?» Я знаю, что она сейчас скажет, и не могу позволить ей этого сделать. Тут я вспоминаю слова прокурора: «Я не спрашиваю о чувствах Джейкоба. О них может знать только сам Джейкоб». — Прекратите! — кричу я изо всех сил. — Ваша честь, — говорит Оливер, — думаю, следует на сегодня сделать перерыв… Я вскакиваю с места. — Прекратите! Мама встает с места для дачи показаний. — Джейкоб, все в порядке… — Ваша честь, свидетель не ответила на вопрос… |