Книга Смерть миссис Вестуэй, страница 47 – Рут Уэйр

– Люди нередко смягчаются к старости, правда? – осторожно начала Хэл.

Они вышли из рощи, и Эдвард поравнялся с ней.

– Может быть, – ответил он. – Но не думаю, что это касается Эстер. У меня сложилось впечатление, что она стала еще неприятней. А Абель… впрочем, он известный чудак. Можно сказать, всепрощающий – ему так лучше. Не выносит, когда у него с кем-то плохие отношения. Готов на все: глотать оскорбления, ходить по раскаленным углям, унижаться до бесконечности, только бы не чувствовать чьей-либо враждебности. Не самая привлекательная его черта, но в каком-то смысле так жить проще. В последние годы он изредка наведывался сюда.

Хэл не знала, что сказать. Она обратила внимание, что Эдвард довольно критичен по отношению к своему партнеру. Но возможно, это результат долгих отношений.

Когда они пересекли газон, Хэл, увидев, что в большой столовой по-прежнему опущены шторы и не горит свет, обрадовалась. На посыпанной гравием площадке Эдвард свернул налево и, пройдя вдоль фасада к оранжерее, где она была утром, ввел ее в малую столовую, где проходил завтрак.

Все остальные ждали. Хардинг сидел в кресле с подголовником во главе стола. Фредди, развалившись на стуле, играл в какую-то игру, а его брат и сестра тайком, припрятав под скатертью, проверяли свои телефоны. Митци сидела рядом с Абелем. По другую сторону от нее стоял стул, на спинку которого был наброшен пиджак Эдварда. Только Эзры не было.

Хэл молча села на свободное место возле Ричарда, стараясь не привлекать к себе внимания. Едва она придвинулась на стуле, как дверь, ведущая в оранжерею, отворилась и миссис Уоррен, хромая, внесла огромный горшок с жарким.

– О, миссис Уоррен! – воскликнула Митци, прервав свои разглагольствования о предстоящем отъезде, и вскочила. – Позвольте вам помочь.

– Позвольте вам помочь… – Миссис Уоррен, состроив гримасу, передразнила выговор Митци, свидетельствующий о принадлежности к высшим классам, и шарахнула горшок на стол, так что струйка подливы вылилась на скатерть. – Что-то я не слышала ничего такого, когда целый день стояла у плиты.

– Миссис Уоррен, – сухо сказал Хардинг, – это не вполне уместное замечание. Моя жена ездила по делам, связанным с завещанием матери, как и все мы. А если вам кажется, что вы не справляетесь с готовкой, только скажите, мы будем рады вам помочь.

– На моей кухне не место всяким пришлым бездельникам, – отрезала та.

– В самом деле, миссис Уоррен, вряд ли мы такие уж пришлые, – огрызнулся Хардинг, но экономка уже отвернулась и вышла из комнаты. Дверь с грохотом захлопнулась. – Боже милостивый, она становится просто невыносима!

– Но она такая старая, дорогой, – просительным тоном начала Митци. – И с такой преданностью ухаживала за твоей матерью. Думаю, немножко мы ее еще потерпим, а?

– Согласен, Мит, но нужно подумать о том, что делать с…

Он прервался, поскольку снова появилась миссис Уоррен с блюдом отварного картофеля, которое она грохнула об стол и вышла, не произнеся ни слова. Митци, вздохнув, отвлекла Фредди от игры.

– Хватит, дай я тебе наложу, пока не остыло.

Жаркое было серым, неаппетитным, и, когда Митци протянула сыну обратно тарелку с шишковатыми коричневатыми комками и водянистой жижей, лицо у того скривилось от отвращения.

– Фу, мам, какая гадость.

– Это ужин, Фредди, придется съесть. Возьми картошки.

Митци взяла тарелку Китти и начала накладывать ей. Китти подцепила одну картофелину пальцами и, кинув ее на край тарелки, поморщилась.

– Картошка прямо каменная. Как яйца динозавров.

– Боже мой! – воскликнула Митци, поставив тарелку Ричарду, и стала накладывать Эдварду.

– Должен сказать, запах не слишком заманчивый, – ввернул тот, когда Митци передавала ему полную тарелку. Он положил в рот кусочек мяса и начал осторожно жевать. Хэл решила, что это все-таки говядина, хотя могло быть все, что угодно, – от баранины до дичи. – Как вы думаете, я могу попросить немного горчицы? – спросил он с полным ртом.

– Лично я бы не рискнул, – отозвался Абель. С мрачной решительностью отпилив кусок мяса, он положил его в рот и слегка скривился. – Да в общем, не так уж и плохо.

– Что я пропустил? – раздался голос в дверях, и Хэл, обернувшись, увидела Эзру, опершегося плечом на дверной косяк.

– Ах, это ты, – строго произнес Хардинг. – Как мило, что ты снизошел и присоединился к нам.

– Судя по выражению лица Абеля, пропустил я немного, – сказал Эзра. Он выдвинул стул, соседний с Хэл, и сел, положив загорелые руки на стол. – Так, и что же у нас на ужин?

– Серая тошниловка и яйца динозавров, – хихикнула Китти.

– Китти! – прогремел Хардинг. – Тобой я сыт сегодня по горло.

– О, ради бога, Хардинг. – Митци шлепнула перед ним тарелку. – Оставь ребенка в покое. Она не виновата, что у тебя плохое настроение.

– У меня не плохое настроение, – прорычал Хардинг. – Я просто прошу соблюдать за столом минимальные приличия.

– Ну послушай, миссис Уоррен совсем старая, она старалась, как могла, – начал Абель, но Эзра перебил его:

– Ах, Абель, перестань. Девочка права. Готовила миссис Уоррен всегда чудовищно, просто в детстве мы могли сравнивать ее стряпню только с пансионами, вот и не понимали, насколько это ужасно. Хардингу не повезло – у него для сравнения имеются более высокие стандарты.

Тарелка Хэл вернулась к ней с порцией жаркого, и она, осторожно отковыряв серый комок мяса, отдала предпочтение вареной картошке. Кожура на картофелине сморщилась, но когда Хэл попыталась раздавить ее, оказалось, что в середине та сырая.

– В общем, я это есть не буду, – твердо сказала Китти, отодвигая свою тарелку. – Я видела, как мама сегодня в Пензансе покупала бисквит.

Десерта не было вовсе, но после ужина все перешли в гостиную, где на столе у камина оказался еле теплый кофейник. Митци вышла из комнаты и вернулась с тремя пачками бисквита, которые тут же открыла и раздала присутствующим. Дети набросились на них, как умирающие от голода беспризорники. Хэл взяла шоколадное печенье и макнула в кофе, который налил ей Эдвард. Во рту размякший кусочек раскрылся совсем домашним вкусом, и на мгновение она перенеслась в детство, в мамину кровать воскресным утром, когда она потихоньку макала печенюшки в мамин же утренний кофе.

– Все в порядке, Хэрриет? – ворвался в ее мысли голос Митци. – Вы вдруг так глубоко задумались.

Хэл проглотила печенье и выдавила улыбку.

– Да, все хорошо, простите. Просто отвлеклась.

– А я кое-что узнал сегодня о Хэл, – неожиданно сказал Эзра из другого угла гостиной. Он поднял чашку и отхлебнул кофе, не отрывая взгляда от новообретенной племянницы. – Кое-что, о чем она хранила молчание.

Хэл испуганно подняла голову, сердце забилось сильнее. Она припомнила разговор в машине, особенно сосредоточившись на том, что говорила о маме. Неужели что-то ляпнула? Когда она ставила чашку на блюдце, рука чуть дрожала, и фарфор звякнул.