Книга Воздушные замки. Тайны прошлого, страница 67 – Эуклидес Маринью

— И ты тоже за него получил, — меланхолично продолжал Вагнер.

— Неужели премию? — расхохотался Жак самодовольно.

— Скорее нагоняй, а точнее, выгоняй, — так же меланхолично сообщил Вагнер.

— Не понял, — проговорил Жак, разом потерян всю свою веселость и игривость, — повтори еще раз.

— Сеньор Сан-Марино просит тебя оставить нашу газету сегодня же, — справился, наконец, с решением шефа Вагнер.

Делон вдруг стал ловить открытым ртом воздух.

— Я сердечник, я сердечник, — жалко повторял он. — Моя колонка — это моя жизнь. Материал вышел такой остроумный.

— Ты перестарался, Жак, — мрачно сообщил Вагнер, — и уволен. Но это ничего, главное, дышать, дыши глубже, дыши глубже…

— У меня двое племянников, я плачу за их учебу в университете, — прибавил он с жалкой улыбкой, которая так не вязалась с его выхоленным лицом и благородными сединами. Вагнер! Помоги мне! Сан-Марино не может быть таким жестоким! Всю свою жизнь, весь свой талант я отдал этой газете, и теперь…

Рано иди поздно, все люди уходят, — поставил точку Вагнер. — Сан-Марино принял решение и не желает его обсуждать. Я лучше всех знаю, чего ты стоишь, Жак, старина, но ничем не могу тебе помочь!

Когда Делон вернулся в редакцию, на нем лица не было. Коллеги обступили его с веселыми вопросами, пытаясь свести на нет шутками и подначками разнос, который, судя по виду Делона, устроило ему начальство.

— Меня уволили, — наконец нашел в себе силы выговорить Жак. — Моя жизнь кончена!

Услышав такое сообщение, даже самые языкастые репортеры примолкли. Остаться без работы во времена, когда она на вес золота да еще в возрасте Делона, тут было о чем задуматься!

— Я думаю, имеет смысл поговорить с Вагнером, — решил Шику. — А ты, пожалуйста, возьми себя и руки, а то, не дай Бог, тебя хватит удар и помогать будет некому.

— Спасибо тебе, моя жизнь в твоих руках, — лепетал Делон, с восторгом глядя на своего молодого коллегу.

Шику незамедлительно отправился к Вагнеру, но вышел от него довольно скоро. Вагнер очень доходчиво объяснил, что не он хозяин газеты и, стало быть, ничем помочь Делону не может.

— Я пытался, поверь, но он меня и слушать стал, — сказал Вагнер. — Делон уволен, с этой данностью мы все должны смириться.

Смириться? Вот еще! Если они позволят сегодня скушать Делона, завтра скушают их всех по очереди.

— Мне посоветовали принять увольнение Делона как должное и смириться, но мне показалось, что нам нужно объединиться, друзья, и объявить Сан-Марино, что, если он не берет назад Делона, мы уходим все! объявил Шику редакции, которая ждала с нетерпением решения начальства.

Нужно отдать должное коллегам Делона — никто из них не колебался. Предложение показалось им отчасти веселой шуткой, отчасти шалостью. Все они были молодыми, полными сил людьми, и безработица пугала их куда меньше, чем Делона. Они готовы были поставить на карту свое благополучие ради товарищества и вместе с тем не сомневались, что даже если их уволят отсюда, то они очень скоро найдут себе работу. Словом, забастовка была объявлена, вся редакция сидела на местах, но не работала

Узнав о неповиновении, более того, о возмутительном бунте, Сан-Марино рявкнул:

— Уволить всех!

Зезе и Ана Паула побледнели: женщинам с работой труднее, чем мужчинам. Они все же рассчитывали на победу, а не на поражение.

Шику ринулся разговаривать с шефом.

— Вы совершите величайшую глупость, уволив всю редакцию, — заговорил он, испепеляя Сан-Марино гневным взглядом, — во-первых, вы понесете колоссальные убытки, если «Коррейу Кариока» не появится завтра во всех киосках. Во-вторых, убытки станут еще больше, пока вы будете набирать новый персонал и приучать его к нашему читателю.

Сан-Марино с любопытством смотрел на молодого человека, он был явно неглуп, энергичен, напорист.

— И что же ты предлагаешь? — поинтересовался он.

— Я был зачинщиком этой забастовки, поэтому самое правильное уволить меня, оставив остальных на своих местах, — сказал Шику.

«И дать тебе возможность собирать обо мне информацию? — усмехнулся Сан-Марино. — Безденежьем подтолкнуть тебя к написанию книги? Ну, уж нет, голубчик!»

— Я давно за тобой слежу, Шику Мота, — с благожелательной улыбкой сказал Антониу, — и должен сказать, что ты мне нравишься. Ты не только талантливый, но и смелый, а это всегда вызывает уважение. Словом, я не хочу тебя увольнять, у меня на тебя другие планы.

Шику опешил. Он искренне приготовился уйти и даже был рад этому. Мнение Сан-Марино ему слегка польстило, но с другой стороны, он не был таким уж дураком, чтобы принять его за чистую монету.

— Какие планы? — поинтересовался он.

— Разнообразные, — обтекаемо ответил шеф. — Например, года через два наш друг сеньор Вагнер уйдет на пенсию, и я подумываю о том, кто заменит его на посту главного редактора. А пока мне кажется, что твоя зарплата не соответствует твоим способностям и талантам.

Как умного человека, радужные перспективы, нарисованные Сан-Марино, не столько порадовали, сколько насторожили Шику.

— Увольнять вы меня не хотите, хотите повысить мне зарплату, если я вас правильно понял.

Сан-Марино кивнул, давая понять, что Шику его понял правильно.

— Так скажите прямо, что вам, собственно надо? — задал Шику тоже совершенно впрямую вопрос.

Сан-Марино еще раз подумал про себя, что парень очень и очень неглуп и с ним лучше сразу играть в открытую, у таких открытая игра пробуждает доверие.

— Отавиу Монтана, — сказал он.

— При чем тут Отавиу? — спросил Шику. Он искренне не понял, что имеет в виду шеф.

— Мы оба в нем заинтересованы, — мягко продолжил, Сан-Марино. — Мне он почти что брат, мы вместе выросли, и я привязан к нему даже больше, чем к брату, у тебя профессиональный интерес, ты собираешь о нем материалы, хочешь писать книгу…

Шику чуть было не присвистнул от удивления: ну и ну! Быстро, однако, становятся известными даже твои не слишком явные планы, стоит только сходить в архив! Нужно будет в дальнейшем иметь это в виду!

— Да, вполне возможно, но это всего лишь идея, за ней пока не стоит ничего конкретного.

— Я надеюсь, — тут Антониу со значением посмотрел на Шику, — что она так и останется идеей. Иначе ты навредишь моему брату. Могут возникнуть щекотливые темы, которые будут ему неприятны. Словом, скажи, сколько бы ты хотел получать в месяц.

— Вы хотите меня купить? — с той же прямотой поинтересовался Шику.

— Я хочу купить спокойствие своего брата, — сказал Сан-Марино. — Разве это плохо?

— А я хочу купить спокойствие редакции. Откажитесь о мысли уволить всех, и мы будем квиты!