Книга Воздушные замки. Соперники, страница 16 – Эуклидес Маринью

Сан-Марино, стоявший за ее спиной, почувствовал неприятную дрожь в коленках.

Сисейру был более осторожен в прогнозах.

— Вы правы, — поддержал он Гонсалу, — мы должны надеяться на лучшее, хотя и слишком обольщаться, тоже не стоит. Этот нервный срыв, отягощенный к тому же сотрясением мозга, может иметь весьма негативные последствия. Но мы сейчас делаем все, чтобы вывести сеньора Отавиу из комы.

— Спасибо, я на вас очень рассчитываю, — ответила Гонсала. — Вы также должны знать, что нервный срыв Отавиу произошел не спонтанно, а был чем-то спровоцирован. Что-то ему предшествовало, я в этом уверена.

— Нет, он выглядел абсолютно спокойным, а потом вдруг ни с того ни с сего пришел в ярость, — подал голос Сан-Марино. — Это было настоящее безумие. По-моему, Отавиу серьезно повредился в рассудке.

Сели, услышав это, забилась в рыданиях. Сан-Марино умолк, а Гонсала, бросив на него уничтожающий взгляд, принялась успокаивать Сели:

— Не верь ему, он тоже ударился головой и сам несет околесицу. Не плачь. Твой отец обязательно поправится, и очень скоро, вот увидишь.

На Сели ее слова не действовали.

— Это я виновата, я! — твердила она, рыдая.

К ней подошел Тьягу и, дотронувшись до ее руки, произнес с болью:

— Сели, не надо, перестань…

Она отдернула руку так, будто ее ужалили.

— Уйди! Оставь меня! — выкрикнула Сели истерично, и Тьягу послушно отступил в сторону.

— У девочки истерика, — сказал Сисейру. — Сейчас я сделаю ей укол, она успокоится. А вы отвезите ее домой, — обратился он к Бетти.

— Пойдем, сынок, не будем им мешать, — тихо промолвила Гонсала, уводя поникшего Тьягу из палаты. — Не обижайся на Сели. Ее можно понять.

— Да, я знаю, что она имела в виду. Мы с ней помирились, мама. Я провожал ее домой с вечеринки… Мы были счастливы! Но Сели, похоже, права: за этим всегда следует несчастье. Так получается, что я приношу ей беду…

— Сынок, ты тут абсолютно ни при чем. И Сели напрасно винит тебя в случившимся. Скажи, ты был дома, когда все это произошло?

— Да. Но я видел драку. Отавиу действительно кричал отцу: «Я убью тебя»!

— Ладно, постарайся успокоиться, а я поговорю с твоим отцом, — сказала Гонсала. — Я не верю ему. У Отавиу была какая-то веская причина для ссоры.

Вызвать мужа на откровенный разговор Гонсале, конечно, не удалось. Сан-Марино стоял на своем, повторяя одно и то же: «Отавиу сошел с ума».

— Ты можешь говорить это кому угодно, только не мне, — прервала его, наконец, Гонсала. — Отавиу наверняка вспомнил что-то нелицеприятное для тебя: как ты обворовывал его семью, как волочился за Евой. Поэтому и пришел к тебе. А ты стал

вилять в своей обычной манере, чем и вызвал гнев Отавиу. Я не сомневаюсь, что все было именно так.

— Ну, если ты и сама все знаешь, то к чему этот допрос? — насмешливо произнес Антониу, давая понять жене, что не принял всерьез ее обвинения.

— Это не допрос, а всего лишь отчаянная попытка пробиться к остаткам твоей совести. Зачем ты врешь, зачем дезориенируешь доктора? Пойди к нему и скажи всю правду! Пусть он скорректирует методику лечения!

— Не будь наивной, Гонсала, не хватало еще, чтоб я давал советы доктору!

— А ты не передергивай! Все твои уловки мое давно известны. Какой же ты трус, Антониу! А может… и еще хуже. Это ведь не в твоих интересах, чтобы Отавиу очнулся и рассказал, как все было на самом деле?

— Да что он может рассказать? Видела бы ты его сегодня! У него все перемещалось в голове! И даже если он очнется, то вероятнее всего будет нести какой-нибудь бред.

— Ну да, и все поверят не ему — больному, с неустойчивой памятью, а тебе — здоровому, трезвомыслящему! — продолжила за мужа Гонсала, верно разгадав его замысел, — Тебе нечего бояться, Антониу, ты все точно рассчитал! Только знай: я поверю не тебе, а Отавиу!

Когда Сан-Марино пересказал этот разговор вернувшемуся из Швейцарии Алвару, тот не па шутку встревожился:

— Гонсала становится опасной! Тебе следует действовать более решительно!

Сан-Марино посмотрел на него испытующе:

— На что ты намекаешь, приятель?

— Не бойся, я не предлагаю тебе физически устранить Гонсалу, — усмехнулся Алвару. — Есть и другие способы заставить ее молчать.

— Какие, например? Шантаж тут не подходит, потому что Гонсала — безгрешна как ангел. Представляешь, я жил двадцать пять лет с ангелом!

— Нужно сыграть на каких-то ее слабостях, ее привязанностях.

— Она привязана к детям, но я не могу ее держать здесь заложницей из-за детей; они уже выросли и сами имеют право решать, с кем им жить — с отцом, с матерью или вообще отдельно от родителей. Так что единственным ее уязвимым местом по-прежнему остается желание развестись со мной.

И только поэтому она до сих пор молчит?

Не только. Гонсала вообще не хочет лишней огласки и публичного скандала. Так что ты, по-моему, преувеличиваешь опасность с ее стороны. Меня гораздо больше беспокоит Отавиу. Никто не знает, в каком состоянии он очнется, даже его лечащий врач.

— Да, тут мы попали в исключительно дурацкое положение, — согласился Алвару. — Казалось бы, такой удобный момент для того, чтобы отправить его на тот свет! Подменить ампулу или отключить ненадолго капельницу было бы для нас делом пустячным, а нам приходится искренне желать Отавиу выздоровления! Правда, всего лишь до той поры, пока он не вспомнит номер счета. Алвару злорадно засмеялся, а Сан-Марино, печально вздохнув, поделился с ним своими сомнениями:

— Я уже и не знаю, стоит ли нам рассчитывать на его память. Она слишком избирательна! Как видишь, в цифрах он напугал, а про мою связь с Евой, подлец, вспомнил! Так, чего доброго, он завтра проснется и назовет меня убийцей Григориу!

— Я давно тебе говорил, что ты слишком рискуешь. Может, настала пора плюнуть на этот банковский счет и покончить с Отавиу? В конце концов, за спокойствие надо платить

в том числе и деньгами!

— Нет, на том счету лежит сумма, не сопоставимая с ничтожной жизнью Отавиу, — сказал Сан-Марино, и глаза его бесновато сверкнули. — Я еще не исчерпал весь свой ресурс! деньги мы обязательно возьмем, а Отавиу — если он станет говорить не то, что нам нужно — попросту упрячем в психушку. Его признают буйно помешанным, Алвару. И нам не надо будет тратить на него даже малюсенькой пули!

Из-за болезни отца Жулия вынуждена была прервать свою командировку и срочно вылететь в Рио. Перед отъездом из Японии она позвонила Шику, и он пообещал встретить ее в аэропорту.

Но туда неожиданно приехал и Сан-Марино, для которого важно было сразу же внушить Жулии мысль о буйном помешательстве Отавиу. И хотя присутствие Шику его сильно раздражало, со своей задачей Сан-Марино справился вполне: Жулия ему поверила.