Онлайн книга «Сократ»
|
Обучат кривду делать речью правою… Фидиппид: А, знаю, негодяи бледнорожие, Бахвалы, плуты, нечисть босоногая, Дурак Сократ и Херефонт помешанный. (Аристофан. Облака. 92 сил.)
Как видим, не слишком-то лестно уже в самом начале комедии отзывается одно из действующих лиц о Сократе и его окружении, из которого назван по имени Херефонт — один из самых преданных учеников «босоногого мудреца». Фидиппид не может понять, зачем это ему идти к ним на обучение. Отец объясняет Стрепсиад: Рассказывают, там, у этих умников Две речи есть. Кривая речь и правая. С кривою этой речью всяк, всегда, везде Одержит верх, хотя бы был кругом не прав. Так, если ты кривым речам научишься, Из всех долгов, которым ты один виной, Не заплачу я и полушки ломаной. (Аристофан. Облака. 112 слл.)
Итак, Стрепсиад хочет, чтобы его сын научился секретам судебной демагогии, с этой-то целью и посылает его к Сократу. Однако Фидиппид наотрез отказывается, и старик скрепя сердце решается сам идти в «мыслильню» набираться ума. У входа его встречает ученик-привратник и сразу же в порядке ознакомления упоминает о некоторых из «проблем», что исследуются в этом собрании мудрецов: Ученик: Недавно Херсфонта вопросил Сократ. На сколько ног блошиных блохи прыгают? Пред тем блоха куснула Херефонт в бровь И ускользнула на главу Сократову. Стрепсиад: И как же сосчитал он? Ученик: Преискуснейше! Воск растопивши, взял блоху и ножками В топленый воск легонько окунул блоху. Воск остудивши, получил блошиные Сапожки, ими расстоянье вымерил. Стрепсиад: Великий Зевс! Не ум, а бритва острая! Ученик: Что ж скажешь ты о новом изобретенье Сократа? Стрепсиад: О каком, с кажи, прошу тебя? Ученик: Мудрец сфетийский Херефонт спросил его. Как мыслит он о комарином пении: Трубит комар гортанью или задницей? Стрепсиад: И что ж сказал о комарах почтеннейший? Ученик: Сказал он, что утроба комариная Узка. Чрез эту узость воздух сдавленный Стремится с силой к заднему отверстию. Войдя за узким ходом в расширение. Из задницы он вылетает с присвистом. (Аристофан. Облака. 145 слл.)
Итак, вот какого рода вопросы якобы обсуждает Сократ со своими учениками. Дальше прибавляется еще несколько пикантных подробностей. Ученик: На той неделе истина великая Погибла из-за ящерицы. Стрепсиад: Как же так? Ученик: В полночный час, исследуя движение И бег луны, стоял он, рот разинувши. Тут с крыши в рот ему наклала ящерка. Стрепсиад: Смешно, Сократу в рот наклала ящерка! Ученик: Вчера ж у нас еды на ужин не было. Стрепсиад: Ну! Ну! И пропитанье как промыслил он? Ученик: Зашел в палестру, стол слегка золой покрыл, Взял в руки вертел, циркулем согнул его И осторожно… из палестры плащ стянул. (Аристофан. Облака. 169 слл.)
Комический эффект достигается здесь тем, что в ткань вымысла вплетаются вполне реальные детали. Так, известно, что Сократ действительно любил учить в палестрах — помещениях для занятий спортом. Сообщается еще об одной его необычной особенности: он мог внезапно встать на одном месте и, застыв, надолго задуматься (например, ем.: Платон. Пир. 175 ab). Особенно красочно описан один такой случай тем же Платоном. Дело было во время военного похода, когда Сократ с другими солдатами жил в лагере. «Как-то утром он о чем-то задумался и, погрузившись в свои мысли, застыл на месте, и, так как дело у него не шло на лад, он не прекращал своих поисков и все стоял и стоял. Наступил уже полдень, и люди, которым это бросалось в глаза, удивленно говорили друг другу, что Сократ с самого утра стоит на одном месте и о чем-то раздумывает. Наконец вечером, уже поужинав, некоторые ионийцы — дело было летом — вынесли свои подстилки на воздух, чтобы поспать в прохладе и заодно понаблюдать за Сократом, будет ли он стоять на том же месте и ночью. И оказалось, что он простоял там до рассвета и до восхода Солнца, а потом, помолившись Солнцу, ушел» (Платон. Пир. 220 cd). Но вернемся к «Облакам» Аристофана. Наконец Стрепсиад видит в «мыслильне» и самого Сократа: тот расположился в подвешенном к потолку гамаке. Старик обращается к нему: Стрепсиад: Сократушка! Сократ: Чего ты хочешь, праха сын? Стрепсиад: Скажи сначала, чем ты занимаешься? Сократ: Паря в пространствах, мыслю о судьбе светил. (Аристофан. Облака. 222 слл.)
Крестьянин вступает с философом в разговор и по привычке ввертывает «клянусь богами». Сократ заявляет, что богов у них в «мыслильне» не признают, а поклоняются облакам. Тут же появляется хор облаков (по нему и названа комедия), восхваляющий Сократа. Предводительница хора облаков: …Ты же тем нам приятен, что ходишь босой, озираясь направо, налево, Ходишь чванно и важно, в лохмотьях, дрожа, вскинув голову, нас обожая. (Аристофан. Облака. 362 сл.)
Старику, конечно, странно слышать это ниспровержение народных верований, он пытается их защитить. Стрепсиад: Ну а Зевс? Объясни, заклинаю Землей, нам не бог разве Зевс Олимпийский? Сократ: Что за Зевс? Перестань городить пустяки! |