Книга Земля любви, земля надежды. Испытание чувств, страница 47 – Мария Леонора Соареш

Она прямо спросила об этом Дженаро, но не получила от него конкретного ответа.

— Мой сын думает, как ему быть, и это, я считаю, правильно, — ответил Дженаро. — Не надо мешать ему. Такое важное решение он должен принять сам.

— Какое решение? О чём вы говорите? Вам что-то известно? Тони собирается отказаться от меня и от сына?

— Он не знает, что Мартинью — его сын, — напомнил Марии Дженаро.

— И это вы тоже считаете правильным? — укорила его Мария.

Дженаро было нечего ответить и на этот вопрос, поэтому она оставила его в покое. Но Изабеле сказала, что обязательно откроет Тони всю правду, как только увидит его. Изабела горячо поддержала её:

— Это надо было сделать сразу, ещё при первой встрече. Возможно, тогда бы всё решилось по-другому, и ты бы сейчас не страдала.

— Я в этом не уверена, — обречённым тоном сказала Мария. — Похоже, он всё-таки любит свою жену. Иначе бы уже соскучился по мне и пришёл бы.

— Не огорчайся. Когда-нибудь он всё равно здесь появится, и ты познакомишь его с Мартинью.

Предсказание Изабелы сбылось гораздо раньше, чем можно было предположить, поскольку Тони пришёл в пансион не вечером, как делал это прежде, а днём. Изабела даже растерялась, открыв ему дверь:

— А сеньор Дженаро только недавно прилёг... После ночной работы...

— Ну и пусть спит, я не буду его беспокоить, — ответил Тони. — Мне, собственно, нужна Мария. Она сейчас здесь?

— Да, здесь! — спохватилась Изабела. — Я мигом ей доложу!

Когда она сказала Марии, что пришёл Тони, та заявила не раздумывая:

— Вот сейчас он и встретится со своим сыном! Зови его сюда!

Едва войдя в комнату, Тони бросился к Марии, страстно обнял её, поцеловал в губы.

— Как я соскучился по тебе! — прошептал, всё больше распаляясь от страсти.

— Я тоже, любовь моя... — так же, с жаром, прошептала Мария.

Мартинью был здесь же и, обидевшись на то, что его оставили без внимания, требовательно дергал Марию за подол юбки:

— Мама! Мама!..

Тони взглянул на него как на досадную помеху и попросил Марию:

— Оставь малыша с кем-нибудь, нам нужно побыть вдвоём...

— Да, сейчас, — охотно отозвалась Мария. — Попрошу Изабелу, надеюсь, она не откажет мне. А ты, сынок, пока побудь с папой! — Она ожидала от Тони бурной реакции, естественных вопросов — почему его назвали папой, — но ничего подобного не последовало. Тони думал в тот момент совсем о другом и, похоже, даже не услышал её. Поняв это, Мария выразилась более чётко и определённо: — Это твой родной папа, сынок. Обними его!

И малыш, до недавнего времени называвший папой совсем другого человека, не воспротивился, не отпрянул от «чужого дяди», а, к величайшему изумлению Марии, испытующе посмотрел на Тони, словно хотел сам обнаружить какое-то веское подтверждение их родства, и — своим детским чутьём признал в нём родного отца! Уверенно шагнул к Тони, обхватил его обеими ручонками за ноги, пролепетал нежно, будто пропел:

— Па-а-па!

Тони замер от неожиданности. Но уже через несколько секунд спросил глухо, еле слышно:

— Что это значит?

— Это твой сын, Тони! — ответила Мария. — Он родился в твоём доме в Чивите, и первый раз его искупала дона Роза. Обними его, прижми к себе, почувствуй в нём свою кровиночку!

Тони как под гипнозом послушно взял на руки малыша, а тот, без всяких указаний со стороны матери, сам крепко прижался к груди отца и неловко чмокнул его в подбородок.

Сражённый таким проявлением чувств, Тони тоже, наконец, отреагировал эмоционально: в его глазах проступили слёзы.

— Неужели это... мой сын? — вымолвил он, изумлённо вглядываясь в прильнувшего к нему ребёнка. — Но почему же мне никто о нём не написал? Почему я не узнал о нём раньше?

Мария рассказала ему, как всё было, заметив с горечью:

— Вот почему я вышла замуж за Мартино, а не убежала вслед за тобой в Бразилию. Что я могла сделать одна, беременная! От тебя не было никаких вестей... И всё же я пришла рожать к вам, хотя меня приняла только дона Розинела, а твой отец тогда не признавал внука. Он и теперь не хотел, чтобы я рассказала тебе правду.

Тони слушал её со смешанным чувством радости и страха. Это был страх перед будущим. До сих пор Тони приходилось думать лишь о том, как разобраться с двумя женщинами, чтобы не обидеть ни ту, ни другую, а тут ещё и ребёнок свалился на его несчастную голову! Как же теперь быть? Что делать?

— Я знаю только одно: мой сын должен быть со мной, — изрёк он, наконец, не представляя, впрочем, как это осуществить в реальности.

— Значит, и я должна быть с тобой, — продолжила за него Мария, но не увидела ожидаемого отклика в его глазах и добавила упавшим голосом: — Пойми, я не тороплю тебя и ни на чём не настаиваю. Ты сам должен решить, с кем тебе жить.

— Да-да, — рассеянно произнёс Тони. — С кем жить... Как я скажу об этом Камилии? Она ведь ни в чём не виновата...

— Разумеется, — согласилась Мария. — Но и я не виновата в том, что нас с тобой разлучили, и тем более не виноват наш сынишка.

— Да, никто не виноват, — вздохнул Тони. — Всё так запуталось... Я люблю тебя, я счастлив, что у меня есть такой замечательный сын, но... Камилия пока не должна об этом знать! Мне нужно время, чтобы найти верное решение.

Мария испугалась, что он опять исчезнет на неделю, а то и на более длительный срок, и взмолилась:

— Ты думай, решай, как лучше поступить, но только не скрывайся от меня в это время, потому что я не могу жить без тебя!

— Я тоже не могу жить без тебя! — эхом повторил Тони и принялся страстно целовать её.

Они опять вернулись к тому, с чего началась их встреча, и Мария теперь уже сама сказала Тони:

— Подожди здесь, я отведу Мартинью к Изабеле.

Тони поцеловал мальчика в щёку, а тот, прежде чем уйти с матерью, спросил:

— Папа, ты завтра к нам придёшь?

— Приду, обязательно приду! — ответил Тони.

Потом, когда они с Марией, наконец, остались вдвоём и, выплеснув долго копившуюся страсть, стали нежно ласкать друг друга, Мария вновь попросила:

— Найди место, где мы могли бы встречаться в удобное для тебя время!

— Я постараюсь, — пообещал он, как в прошлый раз.

Мария, наученная горьким опытом, не приняла его обещание на веру и предложила Тони деньги. А он от них сразу же отказался — из гордости. Тогда Мария, щадя его самолюбие, предложила другой вариант:

— Ну давай я сама сниму квартиру, куда мы оба будем приходить на свидания. Пойми, у меня сейчас много денег, я могу себе это позволить.