Онлайн книга «Ключ от вечности»
|
На складе были устроены широкие деревянные стеллажи, на которых лежали сумки, пакеты и тюки с одеждой. Надежда сразу же углядела на нижнем стеллаже свою дорожную сумку, темно-синюю с белым рисунком, и порадовалась, что узнала ее – значит, память у нее не совсем отшибло. Она потянулась за ней, но нянечка за спиной строго проговорила: – Ты куда, вон же твоя сумка, на верхней полке лежит! – Она показала на другую сумку – бордовую и меньшего размера. – Да нет, вон моя! – Ты ничего не путаешь? – усомнилась нянечка. – Вон же написано – седьмой номер, а седьмой номер это Муравьева, ты значит… И в книге у меня отмечено… – Да нет! Это, наверное, у вас путаница. Уж я свою сумку не спутаю! Я вот эту лямку сама зашивала! – Ну, не знаю, у меня всегда порядок! – обиделась нянечка, но спорить не стала. Надежда Николаевна поставила свою сумку на стол, расстегнула молнию, открыла. Вещи действительно были ее, знакомые. Надежда достала косметичку, смену белья и вспомнила, как все это собирала перед поездкой. Вся картина сборов постепенно восстановилась в памяти. Вот она достает сумку, а вещи уже разложены в спальне на кровати. Можно собраться спокойно, не спеша, потому что это рыжее чудовище не вскочит на кровать, не начнет топтаться на чистом белье, не порвет пакеты с подарками. Ага, она везла куда-то подарки, сейчас не вспомнить какие, но точно был довольно большой и тяжелый пакет. Которого тут, в сумке, кстати, нет. Значит, уже подарила. Кому, когда и где? Очевидно, там, куда она ездила. Стало быть, можно предположить, что она ехала обратно, в город, если подарков в сумке нет. И отчего она так неторопливо собиралась? Да потому что кота нет, он на даче у бабушки! Ну да, на дворе стоит удивительно теплый сентябрь, поэтому кота снова отвезли на дачу, поскольку мать Надежды категорически отказалась уезжать. А мать Надежды – женщина с твердым характером, ее не только Надежда, но и зять побаивается. Хотя мать относится к своему зятю неплохо, очень его уважает и не раз говорила даже, что Надежда такого хорошего мужа не заслуживает. Но это так, из вредности. Но все же как его зовут, мужа-то? Надежда перебрала вещи в сумке. Ага, вот еще нужное – пижама. Или домашний костюм. Здесь, в больнице, одна женщина в похожем по коридору ходит. Это хорошо, а то Надежде выдали фланелевый застиранный халат, да еще и пуговиц не хватает. – Ты скоро? – окликнула ее нянечка. – А то у меня пол недомыт. – Сейчас… Собрав самое необходимое, Надежда застегнула сумку и собралась поставить ее на место. Однако нянечка ее остановила: – Я сама положу, тебе напрягаться нельзя. Ты вообще береги себя, голова – это не шутки! Надежда поблагодарила ее и вышла, думая, какие все же хорошие люди работают в этой больнице. В коридоре не было ни души, и верхний свет погас, горели только две или три лампы дежурного освещения. Нянечка положила сумку Надежды на место и хотела уже запереть склад, как вдруг из полутемного коридора возник незнакомец – худой и сутулый мужчина в черном свитере. На голове у него была черная бейсболка с низко надвинутым козырьком, так что в темноте разглядеть его лицо было невозможно. Нянечка испуганно вскрикнула, но незнакомец зажал ей рот ладонью в перчатке, втолкнул на склад, захлопнул за собой дверь и прошипел: – Заткнись, тетка, если хочешь живой остаться! Поняла? Нянечка испуганно кивнула. – Это хорошо, что ты понятливая. Сделаешь, что я скажу, ничего тебе не будет. Поняла? Нянька снова кивнула. Незнакомец убрал руку ото рта и проговорил: – Где ее сумка? – Чья? – Не идиотничай! Сейчас сюда женщина приходила, с нервного отделения… – Муравьева, что ли? – Ну да, она самая! Так вот, покажи мне ее сумку… – Вон та… – Перепуганная женщина показала на темно-синюю сумку с белым узором, которую только что поставила на нижний стеллаж. Она хотела было добавить, что у больной Муравьевой отшибло память и поэтому она взяла чужую сумку, но вовремя одумалась и промолчала – всегда лучше лишний раз промолчать, особенно если имеешь дело с такими опасными людьми. Мужчина сверкнул глазами, схватил сумку и снова повернулся к нянечке: – И запомни – ты меня не видела и ничего не знаешь! С этими словами он выскользнул со склада и бесшумно исчез в темноте. Нянечка почувствовала внезапную слабость в ногах и сползла на пол. Она сидела на холодном кафельном полу, и в голове у нее была только одна мысль: как хорошо, что утром ее смена закончится и ей три дня не нужно будет ходить в больницу, поскольку работает она сутки через трое… Надежда вернулась в палату, но чувствовала какое-то беспокойство. Какая-то неясная мысль крутилась в голове, но голова снова начала болеть, снова наливалась свинцовой тяжестью, и мысль никак не удавалось поймать. Надежда умылась, расчесала спутанные волосы и переоделась в пижаму. Пижаму в свое время подарила ближайшая подруга Алка Тимофеева. Вкус у Алки был специфический, так что пижама выглядела ярковато: красные трикотажные брюки, а верх – в клеточку, и принт с веселым тигренком спереди. Соседки пижаму одобрили. Надежде не сиделось на месте, и она снова вышла в коридор. Навстречу ей шла прежняя нянечка, но как-то неуловимо изменившаяся. Лицо ее побледнело, при этом на щеках проступили пятна нервного румянца, губы тряслись, глаза бегали по сторонам. – Что с вами? – спросила Надежда Николаевна, поравнявшись с нянечкой. Но та взглянула на нее с испугом и даже с неприязнью, шарахнулась, как от зачумленной, и сквозь зубы проговорила: – Ничего со мной! А вот вы идите к себе в палату, нечего по коридору ходить! Я только что пол помыла! Надежда обиженно отвернулась и пожала плечами. Да что такое с этой нянькой? Только что была нормальным человеком, даже приветливым, а тут вдруг такое заурядное хамство! Впрочем, как раз вежливое и деликатное обращение персонала этой больницы удивляло Надежду, а хамство – нисколько, обычное дело, всегда так было. Надежда подошла к окну и выглянула наружу. На улице уже стемнело, неподалеку от входа в больницу загорелся уличный фонарь, конус бледно-желтого света, который он отбрасывал, сделал темноту вокруг еще гуще. Из этой сгустившейся темноты свет фонаря вырывал пыльные придорожные кусты и раскачивающееся под ветром дерево. Надежда с сожалением подумала, что не знает, что это за дерево. Она легко отличает только сосны, ели да березы. Ну, пожалуй, еще дубы, но они в нашей полосе встречаются редко… Вдруг в пятне света нарисовалась человеческая фигура. |