Книга Как я решила умереть от счастья, страница 12 – Софи де Вильнуази

Деловая женщина, ну да. Этого только недоставало. У Лоры настоящий талант видеть во всем хорошее. Вот же краснобайка! Конечно, деловая женщина манит больше, чем полуфригидная старая дева и будущая самоубийца.

— Покажи мне его в Фейсбуке еще раз.

Лору дважды просить не приходится, она в один миг открывает нужную страницу на моем компьютере и выходит, оставив меня наедине с кандидатом в ухажеры. Изучив его профиль, я узнаю, что живет он в Париже, а родом из Бордо. Вроде бы как-то связан с бизнесом. Лора не соврала, он прямо фанат петиций: тут у него и «Международная амнистия», и «Репортеры без границ», и «Гринпис». Значит, не скупится на добрые чувства. И, разумеется, он тоже из тех, что скандируют «Я Шарли» — откликается на любой призыв к мобилизации. Благородство в крови. Среди его фотографий либо горные пейзажи, либо выходные в кругу друзей. Судя по всему, он любитель хороших вин; для уроженца Бордо, прямо скажем, не самое оригинальное увлечение. Спасибо, что нет снимков его голых ног на фоне бассейна, это еще один плюс. Пытаюсь представить на фото рядом с ним себя, как я в шортах и с походной фляжкой в руке прокладываю путь через горный луг, раскрасневшись от ходьбы и улыбаясь в объектив, несмотря на усталость. Все это настолько нелепо, что я тут же закрываю страницу. Голова снова кружится. Какой он меня воображает? Как обычно выглядят «деловые женщины»? Такие, в сексуальных строгих костюмчиках и на «лабутенах»? Что мне надеть? И сколько принять успокоительного?

Я звоню Лоре.

— Бегу, — тут же отвечает она.

Войдя в кабинет, Лора тревожно вглядывается в меня, словно мне предстоит операция по пересадке сердца. И она не так уж далека от истины: для моего сердечка это будет немалое испытание. Надеюсь, оно все же не разорвется.

— Где мы встречаемся?

— Где пожелаешь. Он предложил винный бар у площади Бастилии, а вообще — на твое усмотрение.

— Мне это вполне подходит. В котором часу?

— Выбирай сама, Сильви. В семь? В восемь?

— Отлично, в семь.

Лучше не откладывать, чтобы не было путей к отступлению. А то ведь с меня станется в последний момент приковать себя к батарее и проглотить ключ. Нет, в омут с головой. И это в сорок пять лет, позорище!

— Но мы пока договоримся просто выпить по бокальчику, да? А насчет ужина потом решим.

— Без проблем, Сильви.

Я в страхе смотрю на нее.

— Как мне лучше одеться?

— Тебе правда нужен мой совет?

— Ну да!

Она наконец улыбается.

— Иди в юбке без трусов.

— Не валяй дурака, Лора, ты же видишь — я и так с ума схожу!

— Нет, если я правильно тебя поняла, ты просто хочешь поразвлечься? Я в таких случаях надеваю платье или юбку без трусиков. И остается только объявить об этом в нужный момент. Успех гарантирован.

Не пойму — то ли она издевается надо мной, то ли она еще более раскована, чем я думала.

— Но можно надеть и джинсы с красивой блузкой, тоже хороший вариант. А теперь извини, у меня и своей работы хватает.

И она исчезает, оставив меня перед кошмарной дилеммой: в трусах или без трусов?

Ладно, над этим я еще подумаю, а пока с облегчением возвращаюсь к моей документации. По крайней мере, она у меня вопросов не вызывает. О ней я знаю все.

Уходя вечером с работы, я стараюсь не встречаться с Лорой взглядом. Мне бы надо выпить. Позвоню своей подруге Вероник.

— Приятно вот так запросто увидеться в рабочий день!

— Да, тем более что нас никто не ждет дома.

Я позвала Вероник в тот самый винный бар у площади Бастилии, чтобы заранее в нем освоиться. Удивительно, сколько здесь народу по вечерам. На высоком табурете я себя чувствую, как курица на насесте, но больше тут сидеть не на чем. Незаметно разглядываю наряды «деловых женщин» вокруг. Юбки и платья мало кто носит, зато каблуки у них в чести, это несомненно. Дамы сверкают веселыми и плотоядными улыбками, теребят мочки ушей и притворяются, что не замечают взоров, притянутых к их убийственным декольте. Они доминируют, царят и повелевают. Впрочем, вино и непринужденная обстановка даже мне придают уверенности. Ничего страшного, у меня будет просто такая неформальная встреча, как будто с коллегой… или с другом друзей подруги.

Вероник присматривается ко мне, потягивая из бокала шабли. На барном табурете она смотрится еще более приплюснутой, чем обычно. Пытается скрыть жировые складки под курткой, а та обтягивает ее живот, как мячик, и никого не может обмануть. Меня это раздражает и расстраивает.

— Ты переменилась.

— Прическа новая.

— Нет, дело не в ней, хотя тебе очень идет, дай мне потом адрес салона.

— В чем же тогда дело?

— Не знаю, ты просто другая, и все. Я ведь не говорю, что это плохо. Ты как-то спокойнее на вид. Конечно, те несколько месяцев, что ты возилась с отцом, тебя измотали. А теперь ты снова в форме, приятно смотреть.

— Спасибо. Вообще-то я последовала твоему совету и нашла психотерапевта.

— Да ну?

Вероник в восторге, я не могла доставить ей большего удовольствия.

— И кого же? Я его знаю?

Вероник читает каждый номер «П-жи» ^[2] от корки до корки и думает, что знает всех парижских специалистов. Психология — ее конек. Она и сама уже к нескольким ходила.

— Вряд ли. Я выбрала его наобум, поближе к дому. Подошла к этому с практической точки зрения.

— Ну и как?

— Ты была права, выговориться бывает полезно.

Хочу ее порадовать. Нет, не просто хочу, но и должна: после Рождества она будет расстроена, мягко говоря.

— Значит, твой психолог — мужчина?

— Да. И весьма недурен собой, а это уже немало.

— И то правда, старушка! — Она смеется, хлопая себя по ляжке, будто мы пришли на телешоу «Умники». — А ты, между прочим, что-нибудь решила насчет Рождества? Надеюсь, одна сидеть не собираешься?

— Спасибо, не волнуйся за меня. Я в этом году съезжу отдохнуть.

— На лыжах кататься?

— Нет, меня больше тянет в какое-нибудь райское местечко.

— Поближе к солнышку? С группой поедешь?

— Одна. Я еду одна. Но ты не переживай, все будет замечательно.

Я знаю, что играю с ней злую шутку. Потом она будет вспоминать этот разговор с ужасом. Надеюсь, она простит мне это и не станет винить себя. Я не могу сказать ей обо всем открыто, это слишком личное, интимное. Тем более она не поймет. Да сколько можно оправдываться?! Моя жизнь — мой выбор, и покончим с этим.