Книга Близость максимум, страница 27 – Алена Снатенкова

Наверно, это знак был. Что не стоит страдать. Нужно себя в руки брать.

Скорее всего, они и, правда, сейчас вместе.

Она ведь говорила, что он всегда возвращается. Может, потом сама студию отдала, и в тот момент чувства все воскресли. Кто знает, что там на самом деле творится?

А я сильная.

Я справлюсь.

Расставания, они ведь случаются.

Эмоции, спустя время, утихают.

Слезы высыхают.

Кровь перестает по телу разгонять обиду.

А люди… Люди просто начинают жить дальше. Так, будто не замечают этих пустых дыр, в своей раненой душе.

Два месяца спустя…

— А ты заметила, как Астахов на тебя смотрит?

Перевожу взгляд на первый ряд, и натыкаюсь на карие глаза своего одногруппника. Симпатичный. Да. Но если честно, мне как-то плевать.

— Ник, ну хоть улыбнись ему. Он вон дырку в тебе просверлил. — Катя продолжает трещать над ухом, заставляя меня обратить внимания на парня.

Улыбаюсь, но не ему, а просто чтобы подруга отстала. Она, последнее время, свахой себя возомнила, то и дело, намекая мне, на новые отношения. Знаю, что просто отвлечь пытается, но все равно раздражает.

Недавно, у нас новый сосед появился. Сосчитать сложно, сколько раз, подруга его в гости на чай приглашала. И как только он приходил, у нее появлялись неотложные дела, и Катюха сбегала. Я пыталась ей объяснить, что крест поставила на личной жизни, но такой ответ ее не устраивал. Костю все равно тащили в наш блок. Но как мне было плевать на него, также и ему было все равно на меня. В конечном счете, я взбрыкнула, и предложила ей самой забыть о своем прошлом, и попробовать построить будущее. Не знаю, что она в тот момент подумала, но сейчас, периодически гоняет в кино с соседом.

— Ник, ну нельзя столько времени в своей скорлупе сидеть. Понимаешь? Я знаю, что больно. Знаю, что сложно все забыть, но дай себе шанс. А то ты, кроме института, нашей комнаты, и столовки своей, ничего не видишь.

Столовка.

Это Катя так кафе называет, где я подрабатывать начала.

Я богатой-то никогда не была. Бабушка с детства учила, что деньги с небес не падают. Их заработать нужно. Но, живя с Морозовым, я как-то расслабилась. Только сейчас понимаю, как все выглядело со стороны.

А смотрелось гадко.

И я была, в роли какой-то содержанки. Может, поэтому у нас ничего и не получилось?

Так. Хватит!

Нельзя вспоминать.

Нельзя думать о нем.

Только работа.

Только учеба.

Больше ничего.

— Ты сама знаешь, почему я работать пошла. Мне как-то нужно комнату оплачивать и на что-то продукты покупать.

— Знаю. — Подруга выглядела виноватой. — Извини. Просто ты дорога мне, и я не хочу, чтобы ты страдала.

— Миллион раз говорила тебе, что я не страдаю. У меня все хорошо.

— Ага. И наверно, поэтому ты продолжаешь по ночам читать его старые сообщения.

Значит, она видела.

Стало как-то стыдно.

Я сама не знаю, почему не стерла их. Сообщения были каким-то напоминанием, что простые слова ничего не значат. Человек может любить, а через секунду ненавидеть. Желать, а потом вышвырнуть пинком под зад из своей жизни. Человек может все. И вот когда я ночью открываю папку входящие, и смотрю на старые записи, я понимаю, что нельзя никого любить. Любовь, она делает нас слабыми.

— К чему весь этот разговор?

— Я хочу, чтобы ты развеялась. — Складывая тетрадки в сумку, сказала подруга.

— У меня времени нет на это. Сегодня единственный выходной. И я хочу прийти домой и лечь спать.

Катя подцепила меня под руку, и повела к выходу.

— Сама сказала, что выходной. Незачем его тратить на сон.

— И что ты предлагаешь? — Я прекрасно знала подругу, и понимала, что легче согласиться, чем спорить. Хочет она, чтобы я дома не сидела. Не буду. Сделаю все, чтобы меня больше не трогали.

Катя не выпускала мою руку, и не давала сдвинуться с места, пока я не согласилась выбраться вечером из дома. Она что-то говорила про лучшую ночь в нашей жизни, но я в тот момент отключила слух. Воспоминания в голову забрались, рисуя картинки моих лучших ночей. В каждой из них, со мной рядом Морозов был. Сердце болезненно заныло.

Стоп.

Стоп.

Его больше нет.

И не будет.

Никогда.

— Это ты сказала Астахову, что мы в клуб идем? — с раздражением спрашиваю я подругу.

Я и так пожалела, что согласилась идти в этот клуб дурацкий. Но когда там одногруппника увидела, то злость только увеличилась. Слава мне проходу не давал. Постоянно пытался прижаться. Поговорить. Да или просто дотронуться. А мне его руки, противны были. После каждого его касания до кожи, хотелось бежать и с хлоркой все это смывать.

Слишком мало времени прошло.

Очень мало.

Я еще не могла.

Мне не нужно было вот это все.

— Ничего подобного. — Катя обижается на мое обвинение. — Да и с чего ты взяла? Случайности они бывают.

Разве?

Я только недоверчиво покачала головой. Уж слишком много случайностей было в моей жизни.

Автобус вез нас в сторону института, а я в этот момент думала, о том, как кардинально изменилась моя жизнь. Кроме Кати, в ней не осталось родных мне людей. Никого больше нет.

Зажмурилась, пытаясь сдержать слезу.

«Не думай о плохом. Это ни к чему не приведет. Ты не сможешь вернуть тех, кто ушел. Нужно продолжать жить». — Я эти слова каждый день проговаривала. Утром и вечером. Каждый раз, когда вспоминала, что все бросают меня. По своему желанию, или нет, но они уходят. И не возвращаются.

Мы уже по аллее шли, когда у меня легкие сдавило. Сердце так бешено забилось, а руки затряслись словно от приступа. Я остановилась, не понимая, что со мной происходит.

— Ник, ты чего? — с беспокойством в голосе спрашивает подруга, и крепко схватывает меня за руку, словно я собираюсь упасть.

А я ответить не могу. Я просто чувствую, будто что-то происходит. Будто на меня ураган несется, и еще чуть-чуть, и он не оставит от меня мокрого места.

— Так, садись. — Аккуратно доводит меня до скамейки, — Вон там ларек. Я быстро сейчас за водой сбегаю.

Не хочу, чтобы она уходила. Мне страшно одной оставаться. Предчувствие чего-то ужасного не проходит. Оно только возрастает. Я опускаю голову, и стараюсь ровно дышать. Пытаюсь напеть детскую песенку, которая меня раньше успокаивала. Не помогает. Сбиваюсь. Начинаю заново. Вдыхаю и выдыхаю. А когда поднимаю голову, но готова упасть.